— Мадам! Синьорина!
— Что такое? — спросила Лавиния.
— Эмилио хочет знать, приехать ли ему за вами.
Вместо ответа Лавиния отошла к ступеням. На лице Эмилио все играла улыбка.
— Venga qui alle due; alle due e mezzo,[22] — сказала она.
— Va bene,[23] синьорина, — ответил он и отчалил.
2
— Я велела гондольеру вернуться за нами в половине третьего, — обронила Лавиния во время обеда с матерью.
— Какому гондольеру, дорогая? — спросила миссис Джонстон.
— Утреннему.
— Не думаю, что мы должны его поощрять.
— Что значит «поощрять», мама? — мягко поинтересовалась Лавиния.
— То и значит, — отрезала миссис Джонстон без всяких разъяснений.
— С ним, — продолжала Лавиния, — мы сможем посмотреть церковь Ла Мадонна делл‘Орто и все церкви на северной окраине.
— На какой день они у нас записаны? — с подозрением в голосе спросила миссис Джонстон.
— Ни на какой, — с неохотой призналась Лавиния — выходило, что статус церквей на северной окраине не очень высок. — Туристы часто пренебрегают Сант-Альвизе, а в справочнике сказано: это настоящая жемчужина и вполне заслуживает визита.
— Заслуживает или нет, мы с тобой не туристы, — заметила миссис Джонстон.
— И, — развивала мысль Лавиния, вдохновленная тем, что ее уловка удалась, — там много картин в духе Карпаччо,[24] они, как говорит мистер Аррантофф, отлично показывают, что метод a priori Рескина ошибочный, критика их недооценивает.
— Раз так, мне эти церкви точно не нужны, — заявила миссис Джонстон. — И вообще, кто этот мистер Аррантофф?
— Он очень современно мыслит, — пролепетала Лавиния.
— Тем вероятнее, что он заблуждается, — сделала вывод ее мать. — Рескин жил почти в одно время с Карпаччо, верно?
— Его современником он не был, — возразила Лавиния.
— Был или не был, а традициям наверняка следовал, — не растерялась миссис Джонстон. — Ты сама мне сколько раз говорила, что у нас почти нет других ориентиров, кроме традиций. Им следовал Рескин, следую я, последуешь и ты, если будешь благоразумной. Боюсь, правда, что благоразумие не самое сильное твое место, Лавиния. Мне надо с тобой кое о чем поговорить. Потом напомни.
— Давай поговорим сейчас.
— Я не хочу, чтобы меня слушал весь ресторан, — ответила ее мать, повышая голос — показать, сколь справедливы ее опасения. Несколько человек удивленно посмотрели на нее из-за соседних столиков. — Видишь, — самодовольно пояснила миссис Джонстон, — я была права. Нас могут слышать. Лучше поговорим в гондоле.
Они расстались. Миссис Джонстон пошла отдохнуть, Лавиния села с книгой. Первые четыре тома шедевра Ричардсона[25]