— Понятия не имею.
— Ах да, вспомнила, — обрадовалась Джоанна. — Я знаю, ты не очень любишь ночевать в чужом доме.
Она замолчала и смерила Милдред пытливым взглядом.
— Так вот, я хотела сказать: в этом доме тебе нечего бояться. Ты так много для него сделала. И так хорошо его знаешь. Собственно, внутри все — плоды твоего труда, если бы не эта уродливая часть, которая выходит во двор…
— Я ее тоже видела, — сказала Милдред. — Правда, другие части изучила гораздо лучше.
В передней уже раздавались голоса.
— Так вот что я хотела сказать, — поспешила договорить Джоанна, — пока нашествие не началось: чтобы тебе не было страшно в том длинном, тоскливом коридоре, я выделила графу Олмюцу соседнюю комнату. Чтобы, так сказать, составил тебе компанию.
— А-а, — улыбнулась Милдред, — значит, на ночь мне лучше запереться?
— Ну что ты! — опешила хозяйка. — Он совсем не такой. Я разместила его там, как бы это сказать, в качестве музыкального сопровождения. Петь он не поет, но, боюсь, храпеть будет.
— Я помню тот коридор, — сказала Милдред, кутаясь в шаль, так как в доме (обычная для загородного дома особенность) отнюдь не было жарко. — Ты ни разу не просила меня им заняться — не хочешь привести его в порядок?
— Да ну его, — беспечно отмахнулась Джоанна. — Этот дом — какой-то ненасытный зверь, лучше сдерживать его аппетит, по мере возможности. Но что-то такое я хотела тебе сказать? Не припомнишь?
— Понятия не имею.
— Ах да, вспомнила. У этого моего старинного друга, графа Олмюца, есть некоторые… мм… своеобразные привычки. Ну-ну, Милдред, не пугайся, своеобразные, совсем не в том смысле, иначе бы я ни за что не поселила его… совсем рядом с тобой. Нет. Я вот о чем, — он как-то особо воспринимает время. Я, например, никогда не знаю, когда его ждать. Думаю, он и сам этого не знает. — Она обернулась на шум. — Кажется, машина. Что ж, быть может, это как раз он, освободился от своих бесчисленных дел — он их называет заданиями. Я надеюсь, к ужину он прибудет, он такой забавный, да и нас тогда будет четное число, а если нет — tans pis![6] Он всегда сам за рулем и поэтому явиться может в любой момент. Я к этому готова — c’est entendu[7] — и дверь ради него всегда не заперта.
— Как, всегда? И ночью тоже? — ахнула Милдред. — А воров не боишься?
— Нет, конечно, не все время, только в выходные, когда ему удастся выбраться. Но он никогда не знает заранее, удается ли, и поэтому иногда приезжает даже за полночь. На вора он совсем не похож. Но если тебе случится ночью услышать шум — знай, что это он. Объявился, так сказать.