— Не подумайте, что я вам не верю, — вежливо заметил кондуктор, протягивая руку спускавшемуся клиенту, — но лучше пойду и погляжу сам.
С кондуктором бывало и не такое, случалось, он переставал верить сам себе. Подобные сомнения — видел или не видел — посещали его в конце утомительного дня, и он, если мог, им сопротивлялся. Ясно, они признак слабости; поддашься им, потом будешь казниться. Мозги у тебя потихоньку расклеиваются, только и всего, сказал он себе, и помог пассажиру пройти в салон автобуса, стараясь не думать, есть кто-то наверху или нет. Но тревога, поселившаяся в нем без всякого повода, была неотступной, и он, чертыхаясь, начал подниматься по ступеням.
К его удивлению и даже изумлению, предчувствия его оправдались. Победно закончив восхождение, он увидел на переднем сиденье справа пассажира; и хотя шляпа его была надвинута на лоб, воротник поднят, а между шляпой и воротником выбивался помятый белый шарф, человек явно слышал, что подходит кондуктор, — он смотрел прямо перед собой, но в вытянутой руке между большим и указательным пальцами полумесяцем торчала монета.
— Веселый выдался вечерок, да? — спросил кондуктор, чтобы хоть что-нибудь сказать. Пассажир не ответил, но пенс — а это был пенс — скользнул на долю дюйма вниз по желобку между веснушчатыми бледными пальцами. — Я говорю, жуткая сырость сегодня, — раздраженно настаивал кондуктор, выведенный из равновесия подобной сдержанностью.
Ответа все равно не последовало.
— Куда едете? — спросил кондуктор, и по тону подразумевалось, что в приличное место такой человек ехать не может.
— Кэррик-стрит.
— Куда? — властно переспросил кондуктор. Расслышать-то он расслышал, но в произношении пассажира была какая-то особенность, которая, как показалось кондуктору, вполне позволяла ему переспросить, возможно, даже унизив при этом строптивца.
— Кэррик-стрит.
— Так бы прямо и сказал: «Кэррик-стрит», проворчал кондуктор, компостируя билет.
На мгновение наступила пауза, потом пассажир повторил:
— Кэррик-стрит.
— Да, да, знаю, нечего мне сто раз повторять, — возмутился кондуктор, возясь со зловредным пенсом. Он никак не мог ухватить его сверху; монетка проскользнула слишком глубоко, поэтому он стал тащить снизу и наконец вытянул ее из пассажировых пальцев.
Монетка была совершенно холодная, даже край, который тот держал в руке.
— Знаете? — внезапно спросил пассажир. — Что же вы знаете?
Кондуктор хотел привлечь внимание путешественника к билету, но не мог заставить того оглянуться.
— Что вы большой умник, вот что, — сообщил он. — Слушайте, куда вам положить этот билет? Воткнуть в петлицу?