Девушка на выданье, выгодная партия, вот каким ореолом я была окружена, и меня это снова ждет через месяц, и снова посыплются предложения вступить в брак. Пока что они волновали меня не больше, чем приглашение на ужин, хотя некоторые мне было велено принимать всерьез. Нет, я совсем невосприимчива к любви. Если и выйду замуж, это будет брак по расчету.
Бот бы читатель мог ответить писателю! А так черкнешь замечания на полях, но ведь автор их никогда не увидит! О-о, этот сердцевед поступил разумно, вон какие широкие поля оставил! Ну, что он там насочинял дальше? Ага! Перешел к угрозам!
«Что касается эгоистов и эгоцентристов, приливная волна любви, тайно вожделенная (мисс Джонстон нахмурилась), пробивается к ним мучительно трудно. Слишком много препятствий встает на ее пути, слишком много впадин ей предстоит затопить. Таким людям надо подавить привычку к самоанализу; тихие радости в уединении, столь милое сердцу многих ощущение ухода в себя, когда задернуты все занавески, — от этого надо отказаться и отречься. Закоренелый эгоист должен приучиться находить удовольствия вовне. Сам себе склад, сам себе рынок — с этим покончено, за покупками придется выйти из дому. Он больше не думает: „Я буду сидеть в такой-то и такой-то позе, мне так удобнее“, или „Я прокачусь сегодня за город и немного развеюсь“, или „Завтра я пройдусь по магазинам и куплю себе новый костюм“. Нет, ибо удовлетворение насущных потребностей уже не доставляет ему удовольствия. Скорее он скажет: „Если я подопру пальцем щеку, как к этому отнесется Хлоя?“, или „Я буду ждать Мелиссу в ландо, хотя я ненавижу тряску“, или „Коль скоро Джулии нет, я буду ходить босым и неприбранным, ибо как же я выберу одежду или обувь без ее благословения?“ Для тех, кто привык на первое место ставить других, любовный шквал будет бескровной революцией; но для эгоистов, этих себялюбцев, пестующих собственные прихоти, перемена будет бурной, разрушающей и болезненной».
Может, я и есть эгоистка? Мисс Джонстон задумалась. Кое-кто меня так и называет. Но они хотят сказать этим только одно — мне нет никакого дела до них. Разборчивая, привередливая — вот что они имеют в виду. Увы, через неделю сюда заявится Стивен Селесис. Между прочим, однажды он сказал: «Лавиния, меня привлекает не только ваше очарование, но и ваше нежелание видеть очарование в других. Даже во мне», — добавил он. Что я могла ему ответить? Нет, конечно, я не эгоистка. Я пунктуальна, но сношу непунктуальность других. Это признак святости, как-то сказал мне Уолт Уотт. Но почему я вспоминаю эти глупые комплименты? Как я вообще допустила их в свой дневник? Может, эти молодые бездельники льстили мне, потому что якобы влюблены в меня? Но автора этого одиозного манускрипта (все-таки исхитрился поддеть меня) такой ответ явно не устроит. Может, я просто тщеславна? Иначе зачем решила сберечь эту оскорбительную похвальбу? А когда мама учит меня уму-разуму, ее наставления влетают в одно ухо и вылетают в другое.