Она, конечно, изматывала, но в конце дня его ожидали лишь скудная, торопливая трапеза и вечер, посвященный второй работе. По отдельности ни одно из этих двух занятий не дало бы ему достаточно денег, чтобы прожить месяц, а оставшихся сбережений хватит лишь на несколько обедов.
Анатомический театр и классная комната медицинского училища Тремонта представляли собой одно большое помещение над аптекой Томаса Меткалфа по адресу Тремонт-плейс, 35. Распоряжалась им группа гарвардских профессоров. Возмущенные бессистемным медицинским образованием, которое предлагала их alma mater, они разработали собственную программу трехлетних курсов, призванную, по их мнению, повысить качество подготовки врачей.
Профессор патологии, с которым ему предстояло работать в качестве преподавателя-ассистента, оказался низеньким кривоногим человечком лет на десять старше его. Профессор небрежно кивнул ему:
— Меня зовут Холмс. У вас большой опыт преподавания, доктор Коул?
— Нет. Я никогда и ничего не преподавал. Но у меня большой опыт в хирургии и проведении вскрытий.
Холодный кивок профессора Холмса говорил: посмотрим. Он кратко и в общих чертах обрисовал приготовления, которые следует сделать перед началом лекции. За исключением некоторых деталей, они оказались стандартными, уже знакомыми Робу Джею. Они с Фергюсоном вскрывали трупы каждое утро, перед тем как идти на обход — в исследовательских целях и просто чтобы попрактиковаться, поддержать ту скорость выполнения операций, которая помогала им спасать жизни. Он снял простыню с трупа худого юноши, надел длинный серый фартук и достал инструменты: студенты уже начали собираться.
Их оказалось всего лишь семеро. Доктор Холмс встал за кафедру, сбоку от прозекторского стола.
— Когда я изучал анатомию в Париже, — начал он, — любой студент мог купить всего за пятьдесят су целое тело в месте, где их продавали ровно в полдень. Но в последнее время трупов для исследований не хватает. Этот юноша, шестнадцати лет от роду, умерший сегодня утром от отека легких, попал к нам от Управления по делам милосердия. Нынче вечером вы не станете производить вскрытия. На одном из предстоящих занятий тело разделят между всеми вами для изучения: двое получат по одной руке, еще двое — по одной ноге, остальные займутся туловищем.
Под аккомпанемент комментариев доктора Холмса Роб Джей вскрыл грудь юноши и начал вынимать органы и взвешивать их, четко объявляя о весе каждого, чтобы профессор мог записать данные. После этого в его обязанности входило указывать на различные участки тела, тем самым иллюстрируя лекцию профессора. Холмс говорил запинаясь, а голос у него оказался пронзительным, но Роб Джей сразу понял, что студенты слушают его лекции с восторгом. Он не боялся отпустить соленую шутку. Иллюстрируя особенности движений руки, он нанес мощный апперкот воображаемому противнику. Объясняя механику движения мышц ноги, он пнул ногой воздух, а демонстрируя работу мышц бедер, исполнил танец живота. Студенты ловили каждое его движение. В конце лекции они обступили доктора Холмса и засыпали его вопросами. Отвечая на них, профессор наблюдал, как его новый ассистент положил тело и анатомические образцы в резервуар с физраствором, вымыл стол, а затем вымыл и высушил инструменты и убрал их. Когда ушел последний студент, Роб Джей тщательно вымыл руки до локтей.