Так вознеслась на диком некогда берегу Лавра, обросла со временем посадом. Есть здесь и монастырь, и митрополичье подворье — скромное, у многих бояр куда краше.
Зато здесь не толкаются боками, не спорят о межах и пограничных деревеньках. Здесь внимают слову. Слушают и говорят. Сюда приходят за советом и за правдой. Нет в Лавре места усобицам. Перед Господом и Сыном Его все равны.
…Княжеский поезд твереничей растянулся. Оно и понятно, не на бой ехали — себя показать и других уговорить. Ответные грамоты от роскских князей не замедлили. Никто не отмолчался, отозвались все, даже резаничи и нижевележане, на чьи плечи чаще других обрушивалась ордынская плеть.
— Что ж, братия, — выезжая из Тверени, произнес Арсений Юрьевич, — путь до Лавры хоть и не слишком далек, а мешкать не стоит. Чести не будет, коль позже Болотича явимся.
И поехали, торопясь, хоть и везли с собою нарядное, золотом шитое платье и золотом же отделанное оружие, драгоценные кубки и прочую справу, дорогую, напоказ. Братья-князья должны видеть — не оскудела Тверень, несмотря ни на что, может и всю дружину одеть-снарядить, не одного лишь князя да знатнейших бояр. Не на бой ехали, и все ж никто не пренебрег тяжелым доспехом. С князем шла вся старшая дружина, Орелик не отходит от Арсения Юрьевича. Когда имеешь дело с Залесском, помни, что против тебя — не роск, а саптарин. Или, вернее сказать, роск, набравшийся от саптар, что куда хуже. От наших отлепился, к чужим не пристал — и тем и другим не свой. Не человек — мышь летучая, нетопырь, встретишь — сразу коня заворачивай, дороги не будет, да вот беда — поворачивать поздно.
Зима выдалась щедрой на снега, и Обольянинов невольно радовался — если что, ордынцам по весне трудно будет пробиваться в глубь роскской земли. Конечно, так рано явиться они бы не должны, не ходят саптары на добычу голодной послезимней порой, но кто их знает?.. Хотя эти, если надо — куда угодно дойдут, не остановятся ни пред какими разливами.
Лавра приближалась, но, как ни спешил, как ни торопил обоз старший над поездом Олег Творимирович Кашинский, их все равно опередили.
У Врат Олександровых — мощных, грубых, сложенных из дикого камня, «не красы ради, но для людей сбережения» князя Арсения уже ждали.
Высоко подняты красные с золотом прапорцы, на них — скачущий всадник и над ним — простертая Длань Небес.
— Залессцы… — сквозь зубы бросил Арсений Юрьевич. — Опередили…