Лео отложил в сторону это письмо и вскрыл то, которое было написано мистером Гримблом, Дело было ясным и несложным, но требовало его присутствия и подписи, так что это давало ему прекрасный предлог для того, чтобы ненадолго отлучаться в Лондон.
Он как раз перечитывал письмо Бо, посмеиваясь над смешным описанием влюбленного в нее принца, когда в библиотеку вошла Виола. Она взглянула на него, подошла к стене и начала рассматривать тома, заполнявшие высокие шкафы, стоявшие вдоль всех стен.
Лео бросил письмо на стол. Виола медленно проходила вдоль полок, время от времени снимая с них то одну книгу, то другую. Иногда заглядывала в нее, а иногда — возвращала на место, не открывая.
— Вы ищете что-то определенное?
Она повернула голову в его сторону, одновременно ставя на место последний из выбранных ею томов.
— Я сейчас читаю «Записки» Цезаря, но забыла захватить книгу с собой. У вас тут очень разнообразные книги. Все, что угодно, — начиная с Аристотеля и кончая «Томом Джонсом». И от пьес Шекспира — до поэзии Донна. Библиотеку составил ваш дед, или она отошла ему вместе с домом?
— Боюсь, что тут было понемногу того и другого. По правде говоря, все члены семьи оставляют здесь те книги, которые притащили с собой.
Виола сделала еще несколько шагов вдоль шкафа и извлекла оттуда тоненькую книжицу в синем кожаном переплете.
— А кто оставил вот эту?
Она прошла через комнату и вручила ему ту книгу, о которой спрашивала.
Лео открыл титульный лист и невольно улыбнулся.
— Это либо Сэндисон, либо моя сестра.
— Она читала графа Рочестера?
— И еще множество таких книг, которые благовоспитанной девице даже держать в руках не полагается. Это из-за того, что наши родители — люди образованные, они содрогаются при мысли о том, чтобы ограничивать чей-то круг чтения. А Сэндисон считается незаконнорожденным потомком этого печально знаменитого лорда, так что вполне естественно, что он даже гордится непристойными стихами этого человека.
Виола забрала у него книгу, открыла и начала читать:
Красотка-герцогиня, забыв про всякий страх,
Упорно проверяет, что у дурней есть в штанах.
Но знатные глупцы не знают, что им фору
Даст ее любимый пенис из фарфора.
Он фыркнул, а она возмущенно шикнула на него и ударила по тыльной стороне руки. Не выдержав, Лео громко расхохотался.
— Я предпочитаю менее вульгарные вещи этого поэта, — сказал Лео, отсмеявшись, и процитировал по памяти:
Любимую сжимал я в жарких объятьях,
Избавив ее прелести от тесного платья.
В пламени страсти мы оба сгорали,
Дрожали от неги — и снова пылали.
— Вы хотите сказать, что не находите фарфоровые пенисы эротичными?