— Есть, — отвечаю. — С юности лелею розовую мечту стать наркоманом. А у меня аллергия на все наркотики, — и глазами хлопаю: — Коллега, помогите!
Нарколог хмыкнул, справочку мне быстренько выписал, из кабинета выставил и напарника моего пригласил.
Стою, жду. Не выходит наш трезвенник. Понимаю: надо выручать. Заглядываю внутрь, вижу: нарколог над моим коллегой навис — и грозно вопрошает у него:
— А почему вы, собственно, не пьете?!
Тот, с перепугу вжавшись в кресло:
— Не хочу!!
Еле я его отбила у нарколога…
Поехали мы к психиатрам. А там не лучше. Психиатр ко мне прицепился:
— А голосов вам, — спрашивает, — никаких не слышится? Предметы с вами не беседуют?
А я уже помалу заводиться начала.
— Как же, как же, — отвечаю, — было как–то раз. Плита однажды марши исполняла. Похоронные.
— Какая, — осторожно говорит, — плита?
— Обычная, которая на кухне, — отвечаю, — газовая, надо полагать.
Психиатр уже руки потирает в предвкушении. Ну как же, первичного больного выявил, больную бишь. Наивный весь такой…
— А вот отсюда поподробнее, пожалуйста.
Да на здоровье, лишь бы впрок пошло.
Рассказала я, как на заре своей «скоропомощной» юности, в тридевятом царстве, тридесятом государстве, о котором я уже все уши прожужжала, попала я со старой мудрой докторицей на вызов к мужичку.
Мужичонка весь запойный из себя. И квартирка у него — на мрачняк с порога пробивает. Там и так–то дом–колодец, ветхий старый фонд, а у мужичка так вовсе готика кромешная. Лампочка под закопченным потолком еле–еле светится, паутина, тени по углам…
И при всем при этом жалуется мужичок на то, что у него плита из духовки музыку потустороннюю транслирует. Докторица моя покивала понимающе — и в уголке с бумагами пристроилась. Направление в психушку оформлять. А я по живости характера не пойми зачем в эту самую духовку ухо сунула.
А оттуда впрямь музончик слышится. Заунывный. Траурный такой.
Я к докторице — та мне пальцем у виска. Я к плите — та музыку играет…
Убедила докторицу я, она сама послушала. Сначала просто так, а затем вообще всю голову в духовку запихнула. А потом оттуда вылезла — и ну на мужика: что же ты, такой–сякой, мозги нам компостируешь?! Это ж у кого–то из твоих соседей радио рядом с газовым стояком включено! Вот звук по трубе и резонирует! А поскольку очередного генсека хоронят, понятно же, что не канкан играет!
Пятилетка похорон тогда была. Исторический момент такой. Ответственный.
Рассказала я. По–моему, смешно. А психиатр отчего–то весь расстроился:
— Ладно уж, идите, доктор, — говорит, — так и быть. Но больше не шутите.