Однако с детьми он пересекался чаще. Как-то раз Салли упала с велосипеда, а профессор, по счастью, проезжал мимо — он остановил машину, вытащил ее из канавы, выправил погнутое переднее колесо и перевязал разбитое колено носовым платком.
— Он такой добрый, мама, просто очень-очень; он даже сделал вид, будто не заметил, что я плачу. Правда, он ужасно тактичный?
Вероника хотела его поблагодарить, однако он не попадался ей на глаза целых три недели, а к тому времени, решила она, он успел забыть о том случае. Однако через некоторое время Джеймс явился к ужину, гордо неся перед собой какое-то приспособление из ветки орешника со шнурком и пучок остро отточенных прутиков.
— Что это у тебя?
— Лук и стрелы.
— Выглядят они страшно. Где ты их взял?
— Я встретил профессора. Он сделал мне лук. Видишь, если его не используешь, то тетиву надо ослаблять, а когда захочешь выстрелить, надо вставить в нее палочку и покрутить, чтобы тетива натянулась… вот так! Смотри! Здорово, да? Стрела улетает на несколько миль!
— Только смотри, ни в кого не целься, — встревоженно сказала Вероника.
— Я и не стал бы целиться даже в того, кого ненавижу, — ответил сын. — Мне надо сделать мишень.
Джеймс подергал тетиву, и она зазвенела словно струна на арфе.
— Надеюсь, ты не забыл сказать спасибо, — заметила Вероника.
— Конечно, не забыл. Знаешь, он классный. Может, пригласишь его на обед или на ужин?
— О, Джеймс, вряд ли он обрадуется. Он же работает и не хочет, чтобы его беспокоили. Думаю, приглашение его только смутит.
— Да, наверное так. — Джеймс подхватил свой лук и понес его наверх в спальню.
Она услышала, как на своей половине профессор захлопнул окно. Потом открылись застекленные двери его гостиной — до раздела там находилась столовая — и профессор вышел в сад. В следующий момент над живой изгородью показалось его лицо с очками на носу.
— Я подумал, может, вы захотите чашечку чаю?
На мгновение Веронике показалось, что он разговаривает с кем-то другим. Она завертела головой, пытаясь понять, к кому он обращался. Однако в саду больше никого не было. Он говорил с ней. Предложи он ей станцевать вальс прямо тут, на газоне, она и то не была бы так удивлена. Вероника молча уставилась на него. Он был без шляпы, и она обратила внимание, что под ветром его темные волосы поднимаются надо лбом ежиком, точно как у Джеймса.
Он сделал еще одну попытку:
— Я только что заварил чай. Могу принести его сюда.
Она вспомнила о хороших манерах:
— О, извините… я просто немного удивилась. Конечно, я с удовольствием выпью чаю…
Она начала неловко подниматься с покосившегося стула, но он ее остановил.