Вторая книга (Гитлер) - страница 56

Кроме того, труднейшая война, которую когда-либо вела Пруссия, была превентивная война. Когда Фридрих Великий получил окончательные сведения о намерении своих старых врагов, через борзописца, он не стал ждать, пока другие нападут, по причине принципиального отказа от превентивной войны, но сразу же отправился в атаку сам.

Для Германии, любое нарушение двух держав должно было быть необходимой причиной для превентивной войны. За что было бы легче отвечать перед историей: за превентивную войну в 1904 году, в которой могли бы одержать победу над Францией, когда Россия, казалось, запуталась в Восточной Азии, или Мировую Войну, которая последовала из-за этого пренебрежительного отношения, и которая потребовала во много раз больше крови и погрузила наш Народ в бездну поражения?

Англия никогда не испытывала подобных угрызений совести. Ее две державы на море - по-видимому, предпосылка для сохранения Английской независимости. Пока она в силах, она не допускает никаких изменений в этой ситуации. Если, однако, эти две державы были брошены после Мировой Войны, это было тогда только под давлением обстоятельств, которые были сильнее, чем любые иные Британские намерения. С Американским Союзом, новая держава таких размеров возникает как угроза нарушить былое могущество и порядок ранга Государств. Во всяком случае, до сих пор Английский флот всегда был самым ярким доказательством, независимо от формы организации сухопутных войск, что будет решительно определять волю Англии к самосохранению. Это было причиной того, почему Английская наемная армия никогда не приобретали плохих характеристик других наемных войск. Это был боевой военный организм, прекрасно индивидуально обученный, с отличным оружием, и концепцией службы, которая рассматривалась как вид спорта. Вот что наделяет этот небольшой отряд войск особой важностью - прямой контакт с видимыми проявлениями жизни Британской мировой империи. Поскольку это наемное войско боролось за величие Англии почти во всех частях мира, оно тем самым, в той же мере также узнавало величие Англии. Люди, которые в настоящее время в Южной Африке, потом в Египте, а порой и в Индии, представляли интересы Англии как владельцы ее военного престижа, через это тоже получая неизгладимое впечатление огромного величия Британской IMPERIVM.

Такая возможность полностью отсутствует в современных Немецких наемных войсках. В самом деле, чем больше мы чувствуем себя вынужденными идти на уступки в этом духе малой Армии, под давлением пацифистского парламентского большинства, которое в действительности является предателями Народа и страны, она постепенно перестает быть инструментом ведения войны. Вместо этого она становится полицией для поддержания порядка и спокойствия, что означает, в сущности, мирное подчинение. Ни одна армия высокой ценности не может быть обучена, если подготовка к войне не является целью ее существования. Нет войск для поддержания мира, а только для победоносного окончания войн. Чем больше, короче, пытаются, наконец, защитить Рейх от традиции Старой Армии, тем больше она сама лишается традиций. Потому что для войск значение традиции лежит не в нескольких успешных подавлениях внутренних бунтов и забастовок, или в предотвращении грабежа продуктов питания, но в славе, полученной от победоносных сражений. В действительности, однако, Оборона Немецкого Рейха отходит от традиции этой славы по мере того, как из года в год, она перестает быть представительницей национальной идеи. Чем больше она, наконец, убивает сознательный, национальный, следовательно, националистический дух в своих собственных рядах, и удаляет его представителей, с тем чтобы дать их посты демократам и вообще обычным амбициозным людям, тем более становится она чужда Народу. Пусть ушлым господам не кажется, что они могут вступить в контакт с Народом уступками пацифистской демократической части нашего Народа. Любые военные организации как таковые глубоко ненавидимы этой частью Немецкого Народа до тех пор, пока они действительно военные, а не охранные агентства по охране международных пацифистских интересов на бирже. Единственная часть, к которой армия может иметь внутреннюю связь, ценную в военном смысле, это то национально сознательное ядро нашего Народа, которые не только думает солдатским образом по традиции, а, скорее, из национальной любви, также единственная часть, готовая носить серый мундир для защиты чести и свободы. Необходимо, однако, чтобы военный организм поддерживал близкие отношения с теми, от кого он в трудную минуту может пополнять себя, а не с теми, кто предает его при каждом удобном случае. Таким образом, нынешние лидеры нашей так называемой Обороны Рейха могут выступать так демократически, как им заблагорассудится, тем не менее, они таким образом никогда не достигнут тесной связи с Немецким Народом, потому что то, за что ценят Немецкий Народ, не находится в демократическом лагере. Так как, вместе с тем, бывший Глава Обороны Немецкого Рейха особенно, генерал фон Сект, не только не оказал какого-либо сопротивления удалению твердых, сознательно национально настроенных Офицеров, а скорее даже [сам] выступил за это, они сами в конце концов создали инструмент, который бросил его со сравнительно легким сердцем.