Соблазнительная цветочница (Грэхем) - страница 39

Где-то глубоко внутри ее находился колодец физического удовлетворения, который совсем пересох, когда она уехала из Испании. Их брак всегда основывался на отношениях в спальне, но должно было пройти еще немало времени, прежде чем она могла бы заставить себя признать, как ей не хватало его прикосновений.

Алехандро повернул голову, блеснув на нее глазами из-под прикрытых век.

— Думаю, ты сама видишь, у нас вряд ли что-то получится, если честно не признать прошлое.

Уголки ее губ опустились. Теперь он уже не только не верил ей, но отказывался даже слушать ее. Так есть ли у нее надежда оправдать себя перед ним? Его уверенность казалась непоколебимой.

— Так. Сначала душ, потом ужин, — скомандовал Алехандро.


— Где ты был сегодня? Что-то случилось? — спросила она, когда Алехандро, подхватив ее на руки, понес в ванную.

— Несчастный случай с Пепе на винограднике. Он работал на тракторе… Одним словом, все очень серьезно. Мне пришлось остаться в больнице, чтобы поддержать его жену. Их единственный сын живет за границей, остальные родственники уже очень старые. Боюсь, Пепе не удастся выкарабкаться…

Джемайма была поражена:

— Господи, как это ужасно… Извини, если бы я знала…

— Но раз ты не знала, значит, имела право высказать свое недовольство.

По тому, как он прервал ее извинения, было ясно, что он не хочет больше говорить об этом. Алехандро не преувеличивал, когда сказал, что у него был тяжелый день.

В просторном, выложенном мрамором душе, когда вода струилась по его бронзовому телу, он на мгновение прислонился спиной к стене и закрыл глаза. И только тогда она поняла, как он устал. Ее кольнула совесть, но она подавила это чувство, потому что, когда они только поженились, Алехандро все время заставлял ее чувствовать себя виноватой. Всегда у него находилось что-то более важное, что-то более серьезное и значимое. Джемайма ощущала себя чуть ли не эгоисткой за то, что ей чаще хотелось его видеть. Однако жена Пепе и его семья наверняка смогли найти у Алехандро поддержку и сочувствие, ведь он из тех мужчин, которые в критический момент способны внушить спокойствие и уверенность.

Зная это, она не переставала удивляться, почему он был столь невнимателен к ней во время ее беременности, когда она так нуждалась в нем! Или же несчастная и вечно недовольная жена казалась ему просто еще одной досадной обузой и источником беспокойства, от которого он хотел бы избавиться? Так что сейчас ей не стоило забывать, что он взял сюда ее только затем, чтобы его сын жил вместе с ним в Испании.

Она не стала снова надевать платье. Накинув голубой шелковый халат, Джемайма прошла в смежную комнату, где, несмотря на поздний час, для них был накрыт стол. В джинсах и черной майке, Алехандро выглядел и моложе, и доступнее. Большая ваза, наполненная белыми маргаритками, украшала центр круглого стола, и она вспомнила, как однажды донья Гортензия, не сказав ни слова, убрала с обеденного стола один из тщательно составленных Джемаймой букетов. В те дни ее очень легко можно было расстроить. Она вряд ли созрела для того, чтобы быть женой, не говоря уж о том, чтобы стать матерью… Ей нередко случалось принимать опрометчивые решения только потому, что это казалось более легким выходом.