Я промолчал. Вглядывался во тьму, куда не проникал свет фар моей машины. Ощущение было такое, будто слова Киз вызвали целую лавину.
– Эй, Гарри, ты здесь?
– Да, да. Слушай, Киз, ты сказала – книги. Я так понял, у тебя есть знакомый, который, выйдя в отставку, занялся книготорговлей. Это, часом, не Эд Томас?
– Он самый. Меня перевели в Голливуд за полгода до его заявления. Его отпустили, и Эд открыл книжный магазин в Ориндже.
– Знаю. Ты-то сама там бывала?
– Была однажды, Дин Кунц подписывал экземпляры своей книги. Я прочитала об этом в газете. Это мой любимый автор, а презентации он не очень-то любит. Вот я и отправилась в Ориндж. Перед магазином выстроилась очередь на целый квартал, но Эд увидел меня и провел прямо к Кунцу. Эд представил меня, и я получила свой автограф. Хотя стало как-то неловко.
– А как называется?
– Э-э, дай вспомнить… По-моему, «Странные дороги».
Ну да, вот и пропущенное звено в логической цепочке.
– Хотя нет, – поправилась Киз, – эта книга вышла позже, а та называлась «Единственный уцелевший» – об авиакатастрофе.
– Нет, я спрашиваю, как называется магазин Эда.
– Ах вот ты о чем. «Бук карнавал». По-моему, он и при старом хозяине так назывался. Эд наверняка дал бы ему другое имя, что-нибудь загадочное – ведь торгует-то он в основном фантастической литературой.
«Бук кар» – «Бук карнавал». Я инстинктивно надавил на педаль газа.
– Ладно, Киз, пока все. Завтра поговорим.
Я отключился, не дождавшись прощального «пока». Глядя попеременно то на дорогу, то на монитор мобильника, я пробежался по списку последних звонков, отыскал номер Рейчел Уоллинг и нажал кнопку «ОК». Похоже, она ответила, даже не услышав звонка.
– Рейчел, это Гарри. Извини, что беспокою так поздно, но дело важное.
– Я тут кое-что нарыла, – шепотом сказала она.
– Ты все еще в управлении?
– Да.
Интересно, что ее заставляет так долго сидеть на работе, особенно в день, который начался так рано.
– И что же это? Мусорный бак? Сгоревшая книга?
– Нет, до них я еще не добралась. Тут кое-что другое. Извини, мне пора.
Говорила она довольно мрачно и, судя по тому, что ни разу не назвала меня по имени, в кабинете была не одна, а «нарытое» не обещало ничего хорошего.
– Слушай, Рейчел, у меня тоже кое-что есть. Тебе придется приехать в Лос-Анджелес.
Ее тон переменился. Наверное, уловив в моем голосе напряжение, поняла, что дело серьезное.
– А что такое?
– Я знаю следующий ход Поэта.