Гитлер подошел к столу с мраморной столешницей, на котором были разложены карты, переданные из генштаба ОКВ, с нанесенной на них обстановкой по состоянию на прошедшую ночь. Линия фронта перечеркивала новые области Рейха от Штольпа на балтийском побережье, уходила на запад к Познани, залезала на коренную территорию Рейха у Бреслау, далее по Одеру двигалась к Опельну, оттуда врывалась в Чехию и через Остраву, Брно, Вену и Грац, через Австрию и Хорватию смыкалась с Адриатикой.
На карте розовым пунктиром были обозначены маленькие стрелочки предполагаемых ударов СССР. Вдоль побережья на Штетин, от Познани на Берлин, от Бреслау на Дрезден, от Вены – вдоль Дуная на Мюнхен.
Эти стрелочки были пересечены толстыми, четко прорисованными синими стрелами контрударов, которые, по мысли чиновников ОКБ, должны будут окружить и уничтожить советские стрелочки.
– Масштаб! Да, как художник говорю, – вслух возмутился Гитлер, – масштаб не соблюден! Почему немецкие стрелки такие жирные, а советские такие тонкие? Ведь всем известно, что немецкий солдат воюет не числом, а уменьем, а недочеловеки из Азии всегда побеждали, заваливая нас горами трупов!
Он выбежал в приемную.
– Дитрих! Пишите! ОКВ! Отныне соблюдать масштаб стрелочек на картах. Этим они не введут меня в заблуждение. А почему не прорисованы действия авиации?
– Мой фюрер, рейхсмаршал сейчас в Париже, а ОКВ не с кем согласовывать действия авиации.
– Да? – не поверил Гитлер, – а что вы раньше молчали? Геринга мне к телефону!
Голиков сидел в своем кабинете и напряженно думал. Сломал карандаш, исчеркал несколько листков бумаги, несколько раз звонил дежурному оперативного управления. Но нужная мысль все не приходила.
Что-то было неправильно. Когда они в генштабе планировали проведение операции, какая-то зацепочка мелькнула, но ухватить ее за хвостик он не успел. И вот именно она сейчас не дает ему покоя. Что?
Он в десятый раз прокручивал в голове разговор с Шапошниковым, пытаясь вернуть пролетевшее мгновение, вспомнить интонации, фразы, цвет обоев, наконец.
Что? Что не так?
Телефонный звонок прозвучал внезапно, и главный разведчик страны вздрогнул.
– Голиков у аппарата.
– Филипп Иванович, оперативный дежурный капитан Сергиенко.
– Слушаю.
– Радиоперехват. Гитлер вызывает Геринга в Берлин, но тот не хочет туда возвращаться. Гитлер настоял. Геринг через пять дней вылетает в Берлин на личном самолете.
– Подробности перелета есть?
– Наши разведчики уже запрошены, ожидаем ответа с минуты на минуту.
– Понял. Жду. – Голиков положил трубку и понял, что решил мучившую его головоломку. Он быстро связался со Сталиным и попросил принять его немедленно, невзирая на поздний час.