— Не хотел бы я быть твоим подчиненным, Нижегородский, — сказал Каратаев за ужином.
— Ты лучше расскажи, как тут наш Альфи? — спросил Вадим.
По возвращении он увидел на стене их гостиной несколько рисунков тонущего «Титаника». Они были заключены в белые паспарту, защищены стеклом и обрамлены деревянными рамками из тонкого черного багета.
— Между прочим, — сказал Каратаев, когда компаньоны перешли в гостиную и Нижегородский принялся раскуривать сигару, — Адольф весьма вежливый молодой человек. Мы проговорили больше часа, и исключительно о живописи и музыке. Потом я передал ему твою контрамарку и хотел купить у него эти три рисунка, но он подарил их мне, отказавшись от денег.
— Ну еще бы! — хмыкнул Вадим. — Моя контрамарка с лихвой окупит весь его альбом.
— А ты не встречал его на фестивале? — спросил Савва.
Вадим покачал головой:
— К счастью, нет. Я не большой любитель немецкой героической классики. Все эти гномы, русалки и валькирии мне как-то неинтересны. Вот «Руслана и Людмилу» Глинки я послушал бы с удовольствием. Это наше.
— Так съезди в Россию, пока еще не поздно.
— Боюсь.
— Чего? — удивился Каратаев.
— Боюсь, что не смогу вернуться, — вздохнул Нижегородский. — Засосет и останусь. А что потом? Куда податься, когда начнется вся эта свистопляска? К Деникину? К Врангелю? А потом? «Корабль „Император“ застыл как стрела…» Нет, кабы не знать наперед, что будет, было бы проще. Наши знания там, Савва, только раздавят нас неотвратимой безысходностью. Я не раз уже думал об этом.
— Ладно, Вадим, расскажи лучше о Байройте, — решил отойти от грустной темы Каратаев. — Неужели ни с кем не познакомился, например, в театральной ложе?
— Я же говорю, что из трех или четырех моих посещений Фестшпильхауса я ни разу не досидел и до середины, и только один раз по уважительной причине. Да! — вспомнил что-то Нижегородский. — Я же тебе не рассказывал. Этой самой уважительной причиной стала зубная боль. Расшаталась старая пломба на зубе мудрости, ну и пришлось идти искать дантиста. Нашел одного старичка, эдакого доктора Айболита, сажусь в кресло и прошу вырвать остатки моей мудрости к чертовой матери. Ты не был здесь еще у стоматолога?.. Нет?.. Значит, тебе еще предстоит встреча с современной бормашиной. Я как на нее поглядел, так сразу и решил: только ампутация. — Рассказывая, Вадим дразнил обутой в домашнюю тапку ногой рычащего Густава. — Так вот, прошу вырвать зуб, после чего открываю пошире рот и зажмуриваюсь. Айболит начинает обследовать содержимое моей ротовой полости, постукивать там по тому, что еще осталось… Ах ты, мерзавец, уже кусаться научился?