— Но машина нужна мне сейчас. Я дам вам три тысячи марок.
— Ха! Она стоит четыре тысячи шестьсот.
— Тогда десять, — не моргнув глазом сказал Вадим и полез в карман за бумажником.
— Чего десять? — не понял «коммивояжер».
— Десять тысяч рейхсмарок.
Нижегородский отсчитал десять больших, серых, с бежевым оттенком банкнотов, на лицевой стороне которых был изображен герб Пруссии с черным орлом и две женские фигуры в длинных античных одеждах.
— Вот, пожалуйста, — он протянул деньги. — Вы возвращаетесь обратно и покупаете уже два таких же авто: один — для вашего шефа, другой — для себя. Здесь останется еще на билеты и газолин.
Увидав деньги, господин, похожий на коммивояжера, растерялся.
— Вы не шутите? Но… как же… Ведь машину ждут в Вене… господин Марциль…
— Телеграфируете вашему Марцилю, что в пути выявился серьезный дефект и вы возвращаетесь для замены. Вас же еще и поблагодарят.
Вадим увидел идущего к ним человечка с тросточкой и белой бородкой клинышком.
— А вот и нотариус. Как раз кстати. Господин Кнопик!
Ровно через час, оформив купчую и упаковав свои вещи, Нижегородский и Вини катили на запад.
— Как легко у вас все получается, — проговорила она.
Уже минут через сорок они проезжали небольшую аккуратную деревушку. Вадим прочел на дорожном указателе название: «Маутхаузен». На другом указателе было написано: «Гранитные карьеры, 3 км». Он остановился.
— Вы устали? Давайте я сяду за руль, — предложила Вини.
«Вот место, где замучают сто пятьдесят тысяч человек, — подумал он. — Не самая большая цифра, однако если положить их вдоль этой дороги с интервалом в метр, то цепочка тел вытянется на 150 километров. — Он посмотрел на карту. — В аккурат до германской границы».
— Когда-то здесь был таможенный пост, — сказала Вини. — А вон там, на самом берегу, замок Прагштайн. Там я впервые увидела своего будущего мужа.
Рассказывая о себе, она пыталась вызвать его на откровенность.
* * *
Однажды ночью, когда Вадим лежал с закрытыми глазами, прокручивая в голове воспоминания о месяцах, прожитых им в двадцатом веке, он услыхал тихий скрежет ключа. Кто-то осторожно отпирал его камеру. Нижегородский быстро сел на кровати и напрягся. По ночам его уже давно не беспокоили.
Дверь протяжно заскрипела и приоткрылась настолько, что в образовавшуюся щель можно было просунуть лишь руку. На стену напротив упала полоса света из коридора, перекрываемая чьей-то тенью.
— Пикарт? — спросили негромко.
— Да.
— Просили передать.
Вадим увидел кисть руки с каким-то предметом. Он подошел, взял предмет, после чего дверь тут же затворилась и в замке повернулся ключ.