Утром следующего дня Каратаев за завтраком еще раз напутствовал соотечественника.
— Ты запомнил, как выглядит дом? — спросил он товарища.
Накануне вечером они включили компьютер и просмотрели всевозможные газетные фотографии, включая портреты главных участников предстоящих событий.
— Будь осторожен, — продолжал Савва. — Никому в Англии его не показывай, а вези сразу в Амстердам. Адреса у тебя есть. Кстати, я не сказал вчера, что, если начнется вся эта шумиха и в Хартворд нагрянут журналисты, им кое-что удастся раскопать. Оказывается, еще в том веке в этом самом доме некоторое время снимал пару комнат (включая ту, с тайником) один человек — некий Рэй Олифант, бывший моряк. Запиши, может пригодиться. Так вот, он таинственно исчез ровно двадцать лет назад. Ушел как-то под вечер и не вернулся. Недели через две хозяева обратились в полицию, но безрезультатно. У Олифанта не нашлось ни родных, ни друзей. На вопрос Пэррисов, что им делать с вещами исчезнувшего постояльца, им посоветовали снести их на чердак и поберечь некоторое время.
— А что удалось узнать об этом Олифанте? — допивая кофе, спросил Нижегородский.
— Только то, что он объездил полмира на парусниках, а последнее время плавал на чайных клиперах британо-индийских компаний, пока окончательно не пришел век пара и гребных колес. Он был замкнут, терпеть не мог, когда кто-нибудь, включая хозяев, совался в его апартаменты, но платил за жилье исправно. Вот и все.
— Понятно.
— В Амстердаме сначала зайди к Ашерам — чем черт не шутит, может, они возьмутся за наш заказ. Хотя… после «Эксцельсиора» и «Куллинана», принесших им славу лучших гранильщиков, я бы обратился к кому попроще. Вот, например, к Якобу ван Кейсеру. Он молод, но лет через пятнадцать будет знаменит. К тому же он несколько лет провел в Германии, так что должен сносно говорить по-немецки. В общем, смотри по обстоятельствам.
Ранним утром шестого марта Нижегородский вышел из поезда на станции Хартворд. Свой чемодан он оставил на вокзале в камере хранения, прихватив с собой небольшой саквояжик с заранее купленными инструментами.
Никаких проблем с пересечением границы у него не возникло. Британскому таможеннику в Лондоне он объяснил свой приезд на Альбион служебной необходимостью, представившись агентом частной страховой компании. Таможенник выдал ему какую-то бумажку, объяснил, как проехать на Паддингтонский вокзал, и занялся следующим пассажиром.
И вот он почти у цели своего путешествия. Моросил мелкий дождь, и холодный ветер шумел в ветвях голых деревьев. Вадим стал вспоминать карту города, которую Каратаеву удалось разыскать в своем архиве. Правда, это была не карта маленького Хартворда начала двадцатого века, а план одного из северных районов гигантского мегаполиса, в который превратится Лондон спустя два столетия. Тем не менее на плане была обозначена Кроупли-стрит, и хваленый английский консерватизм позволял надеяться, что это та самая Кроупли-стрит, в одном из домов которой его ждет «Призрак».