— Что у вас там, в чемодане, Адольф? Прихватили на память несколько кирпичей из стены вашей богадельни? — спросил Нижегородский, наблюдая, как Гитлер еле втаскивает свой багаж в их двухместное купе.
— Разное, — ответил тот, отдуваясь. — Например, журналы. Я собирал их не один год, порой отказывая себе в самом насущном. Здесь также книги и мои альбомы.
— Можно полюбопытствовать?
Гитлер замялся.
— Вряд ли вам будет это интересно. Все журналы одного издателя и… специфической направленности.
«Знаю я вашу направленность, — подумал Нижегородский. — Лучше бы ты плотнее питался, чем забивал голову бредом выживших из ума профессоров».
Все журналы, многие из которых имели на обложке изображение кометы, оказались действительно одного издательства: это были сорок восемь номеров «Остары» доктора Йорга Ланца фон Либенфельса. Вадим несколько раз слышал это имя от Каратаева. Он знал, что фон Либенфельс купил на берегу Дуная какие-то развалины и организовал там духовный центр ордена новых тамплиеров. Там служились мессы и совершались ритуалы приема неофитов. Придя к власти, Гитлер должен был запретить все ложи и ордена, включая и этот.
Журналы целиком состояли из статей по оккультизму, расовым различиям, ариософии, теософии, проблемам пангерманизма и тому подобному. «Гарпф, фон Вернут, Вармунд, ван Йостенооде», — читал Нижегородский фамилии авторов. Материалы многих номеров подготовил сам фон Либенфельс. А чего стоили названия статей: «Теософия и ассирийские человекозвери», «Корневая раса атлантов и ее чистые и бестиальные подвиды», «Лемурия и Атлантида в свете палеографического картирования мира». Одна только работа «Самарийские, сирийские, готские и арабские интерпретации ранних арамейских источников Пятикнижия», текст которой был насыщен сотнями цитат на неведомых языках, повергала в трепет — как ничтожен ты, читающий сии великие исследования! Названий многих статей Нижегородский вообще не понимал. Он просто не знал таких слов. Иногда в заголовки были включены латинские термины, а то они и вовсе полностью состояли из диковинных слов вроде «Hebdomadarium» или «Tabularium». Однако смысл всей этой эзотерической белиберды просматривался вполне определенный: арийская германская раса должна уничтожить обезьян Содома и, учредив Церковь Святого Духа, превратить землю в «Острова блаженства». Уничтожить либо «гуманно» — методом стерилизации, либо негуманно, простым физическим истреблением. Причем он, чех Вацлав Пикарт, как раз и был из числа этих самых обезьян, подлежащих истреблению, если не в самую первую очередь, то уж во вторую точно.