Пах!
Пах!
Калибр у оружия небольшой, и выстрелы звучат совсем негромко. Сырой лес вокруг быстро гасит все звуки.
Опрокинутое ударами пуль тело красноармейца сползает вниз, к ногам окруживших его фрицев. Двое из них поддерживают раненого ефрейтора, он едва стоит на ногах.
— Бреннеке! Вайс! — командует вполголоса офицер. — Убрать второго! Розенбах! Перевязать ефрейтора!
— Яволь, герр лейтенант!
И пара солдат скользнула в кусты.
«И где только этого непоседливого черти носят?»
С этими мыслями второй часовой лениво приподнялся и еще раз посмотрел в ту сторону, куда скрылся его напарник.
«Нету… и что только ему в голову опять толкнуло? Сидел бы тихо… Целее бы был. Да и всем нам сидеть бы тут и не отсвечивать. А лучше всего — по домам. Вон, фронта совсем и не слыхать — куда идти-то собрались? Может, и нет уже там никого? И войны никакой нет… А мы все тут…»
Что-то зашумело в кустах.
«Никак крикнул кто?»
Часовой приподнял голову.
«Нет. Кусты и не шевелятся. Может, ногу подвернул? Ничего, впредь умнее будет, не станет куда ни попадя лазить. А вдруг и впрямь ногу подвернул? Ну и не будет лазить куда не просят. Опять же — на машине повезут или вон на телеге. А тут ходи ножками… тьфу! Везет же дуракам!»
Солдат достал из вещмешка кусок хлеба и начал, не торопясь, есть, запивая хлеб водой.
«Сала бы кусочек… да где ж его тут отыщешь? Не идет, однако, Мишка-то. А ну как сбег?!»
От волнения и внезапно возникшей мысли он едва ли не поперхнулся.
«Точно — сбег! Ах ты черт! А я теперь как? Что ж он не сказал-то мне? Вместе и ушли бы… Что ни говори — вместе удобнее. И что теперь? Скоро уже и колонна придет, что делать-то? Ведь не найдут его, тогда и мне несдобровать… бечь надобно! И скорее!»
Воровато осмотревшись по сторонам, часовой подтянул к себе вещмешок ушедшего товарища.
«Что там у него? О, глянь — еще хлебушек! Да консервов банка… А еще что? Фигня какая-то, ничего стоящего. Ну да и хрен с тобой, чай, это тоже все к месту будет. Винтовку брать с собою… а на фиг она мне? Не дай бог, заметит кто, сообщат куда надо. Оправдывайся потом…»
Чуть поодаль треснул сучок, и часовой снова выглянул из-за дерева.
«Немец! Всамделишный! Ну, на ловца и зверь бежит! Сейчас-то я все о себе и поведаю… должны они меня понять, чай, культурная нация, еще на политзанятиях нам это говорили…»
Подхватив за лямки мешок, он вскакивает.
— Х-ха!
Тяжелый ножевой штык с хрустом входит ему в спину…
Унтер-офицер Вайс вытер штык о шинель убитого.
— Вилли! Ступай, скажи лейтенанту — путь свободен!
Головной дозор колонны остановился на выходе из рощи. Командовавший им сержант осмотрел поляну в бинокль.