.
Противоречие между народом и привилегированной частью общества было тем более сильным, что в сознании Лаврова оно накладывалось на идеализированный образ народа. Народники принадлежали к старой традиции русской общественной мысли, отрицавшей капитализм и буржуазию и рождавшей представления об особом пути России, который позволил бы ей избежать столь ненавидимых особенностей западного социального развития. В противоположность этому она призывала опереться на коммуну как особую форму организации жизни крестьянства. Лавров и Михайловский облекли эти устремления в форму приказа: «Идти в народ!»
Найдя пристанище сначала в Париже, затем в Цюрихе, где он вращался в обществе многочисленных русских студентов, которых этот город принимал весьма радушно, Лавров продолжал размышления над обязанностями интеллигенции, характером ее деятельности, и старался подготовить ее к тому, что вскоре должно было стать ее задачей. В серии текстов, опубликованных в журнале «Вперед» и собранных в четырех томах в Цюрихе и Лондоне, он дал свой ответ на вопрос «Что делать?», поставленный Чернышевским: нужно «идти в народ», слиться с ним. Но как?
Здесь ответ Лаврова отличался от того, что был дан интеллигенцией, которую он призывал к действию. Причину этого противоречия легко понять. Лавров находился в ссылке в Париже, с огромным воодушевлением соучаствуя в падении империи и рождении Коммуны, давших исходный импульс для его размышлений о революционном процессе и месте народа в революции любого типа. Обосновавшись затем в Цюрихе, он разработал более общую теорию, призванную направлять действия его соотечественников, оставшихся в России. Однако на родине Лаврова революционное движение уже обрело новых лидеров, готовых взяться за его организацию. Возможно, наиболее заметным среди них являлся Н. В. Чайковский, совсем молодой человек двадцати лет от роду, который во главе группы, получившей впоследствии название «чайковцы», в период с 1871 по 1874 г. попытался определить, что же на самом деле означает «хождение в народ». В его окружении можно видеть Петра Кропоткина, выходца из дворянства, получившего воспитание в пажеском корпусе по личному решению Николая I, и который после пребывания в Женеве, частых встреч с Бакуниным и «Русской секцией» I Интернационала, возвратился в Россию, где подпал под обаяние Чайковского и примкнул к его группе. Однако через два года он был арестован и заключен в Петропавловскую крепость.
Программа Чайковского была ясна: «хождение в народ» посредством пропаганды, распространения книг в деревне в целях интеллектуального и политического развития крестьян. Вначале последователи Лаврова думали, что миссия интеллигенции состояла не в том, чтобы возглавить крестьянство, а в том, чтобы направить его развитие таким образом, чтобы оно смогло само о себе позаботиться. Чайковский привез в деревню «Капитал» Маркса, «Исторические письма» Лаврова, труды Чернышевского, а также романы Жорж Санд, являвшейся для русской интеллигенции «культовым писателем». Это называлось «книжным делом». Предпринимались попытки аналогичным образом воздействовать на заводских рабочих, которые в начале 1870-х гг., как правило, были выходцами из крестьян, не сумевших извлечь выгоду из реформы 1861 г. и по причине бедственного положения вынужденных податься в город.