И сейчас лицо его выражало глубокую задумчивость, руки теребили нотную бумагу, а ноги под столом выполняли очень сложную работу. Дирижелло жонглировал своими башмаками.
Вся трудность этих упражнений заключалась в том, чтобы не дать башмакам коснуться пола.
Он так старался, что даже высунул язык.
Именно в этот момент у него на лице появилось такое озабоченное выражение, что Маэстро Гармониус не выдержал и сказал:
— Не переутомляйся, мой мальчик, отдохни немного.
— Хорошо, Маэстро, — ответил Дирижелло и вышел из дому.
Здесь, на улице, он трижды подпрыгнул:
— Скорее в город! Там сегодня концерт Виолины и Челлы.
Мальчик так торопился, что чуть не сбил с ног какого-то мрачного человека в сверкающем чёрном халате, надетом шиворот-навыворот.
Незнакомец схватил Дирижелло за ухо.
— Ай, ай, мне больно! — закричал мальчик.
— Децима-ундецима! — зарычал мрачный человек. — Ты чуть не изорвал мой королевский наряд.
Только сейчас Дирижелло обратил внимание на лицо незнакомца — злое, уродливое, со страшными глазами, которые непрерывно вращались: один — в одном направлении, другой — в другом. Кончики огромных мясистых ушей упирались в острые вздёрнутые плечи.
— А ну-ка, скажи, где живёт этот… бездельник Гармониус, а то я сотру тебя в канифольную пыль.
Мальчику стало обидно за своего учителя. Он, изловчившись, вырвался из цепких рук незнакомца и топнул ногой:
— Маэстро — лучший человек на свете. Он день и ночь трудится — сочиняет ПАРТИТУРУ.
— Что ты сказал? Партитуру?
— Да, волшебную нотную книгу. Она превратит капеллиан в одну дружную семью.
— О нона-прима-децима-ундецима! — завопил незнакомец. — Всё пропало! — и бросился наутёк.
Дирижелло пожал плечами. «Чего он испугался?» — удивлённо подумал мальчик, продолжая свой путь.
Первым, с кем встретился Дирижелло в Капеллиане, был дедушка Бассо-Контрабассо.
Бассо отчаянно дёргал себя за струны и приговаривал:
— Нет, не то… Опять не то…
Дирижелло стало смешно. Он забыл про неприятную встречу, про ухо, которое ныло и горело, и весело крикнул:
— Здравствуй, Бассо! Я пришёл на концерт.
Дедушка от неожиданности вздрогнул:
— A-а, это ты, Дирижелло?
— Что с тобой? Почему ты сам себя дёргаешь за струны?
— Потому, что я огорчён.
— Тебя кто-нибудь огорчил?
— Не кто-нибудь, а я сам.
— Ничего не понимаю.
— Я сам ничего не понимаю, кроме того, что я расстроен.
— Как так?
— Что ты скажешь о музыкальном инструменте, который фальшивит?
— Скажу, что он расстроился.
— Ну вот я-и расстроился, потому что расстроен…
Бассо-Контрабассо склонился к самому уху Дирижелло и пробасил какую-то песенку.