— Всегда к вашим услугам.
— Завтра у меня назначено деловое свидание с представителем одной… э-э-э… мешхедской фирмы… Так не были бы вы столь любезны, уважаемый учитель, разрешить мне встретиться с этим человеком здесь, в вашем доме? В городе сейчас не очень спокойно, и я боюсь, что моя скромная лавчонка тоже не избегнет разорения… А у вас здесь тихо, спокойно. Так как, Даниил Аркадьевич?
— О чём речь, Абдурахман Салимович! Вы даже могли бы и не спрашивать. Жаль, что услуга, которую я могу оказать вам, столь незначительна.
Перед уходом перс попросил открыть чулан. Миша слышал, как лязгали замки, скрипели петли на крышке. Абдурахман ибн-Салим долго стоял, согнувшись, над сундуком, что-то перебирал в нём, потом вынул несколько связан с бумагами и — Миша не поверил своим глазам! — тяжёлый воронёный пистолет. Привычным жестом, словно кошель с деньгами, он сунул оружие под халат и плотнее запахнул полы. Миша тихо охнул. Перс резко обернулся. Заметив немой вопрос в глазах Рябинина-младшего, пояснил невозмутимо:
— Сейчас всем нужно оружие. Особенно купцам. Купец — лакомая добыча для налётчиков. — Перс ласково погладил по русым вихрам Мишу.
Перс ушёл, а отец с сыном, ещё долго сидели за столом при свете мигающей лампы и думали каждый о своём. Даниила Аркадьевича страшила весть о близящемся перевороте. При всей своей кажущейся нейтральности он прекрасно понимал, что мятежники не станут миловать своих противников. В этом его убедили жесточайшие расправы семеновцев с рабочими Пресни в 1905 году. Ему, тогдашнему студенту Московского, университета, довелось всё это увидеть своими глазами.
А Миша думал о персе. Странный человек. Изысканно вежливый, почтительный, прекрасно образованный, немножко по-восточному таинственный… А вот добрый ли? Папа говорит, что Абдурахман Салимович — человек добрейшей души, а Миша в это почему-то не верит. Может быть, потому, что перс скрытен, потому, что он каждый ответ свой взвешивает, как в лавке имбирь? Но скрытность не отрицает доброты. Перс предупредил о грозящем перевороте, а значит, совершил тем самым доброе дело, но Миша так и не понял, как сам перс относится к грядущим событиям: радуется он мятежу или боится его? Да, странный человек этот мелкий торговец из иранского города Мешхеда.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Астрахань. Тревожная ночь
Ни Мише, ни его отцу уснуть той ночью так и не довелось.
Около полуночи пришёл с запиской приказчик Абдурахмана Салимовича и потребовал отдать ему сундук. Даниил Аркадьевич поколебался, но, убедившись в подлинности записки, сундучок отдал и даже помог взвалить его на спину посланцу.