— Прекратите сейчас же!
— Ну, не сердитесь, не сердитесь! Я вас оч-чень уважаю. Но нельзя же спорить, что дядя Гена — служитель дьявола? Ты ведь не споришь, Геннадий? Ты тут самый старый, самый главный. Родоначальник, можно сказать, киношного клана. Патриарх демонстраторов узкопленочного кино. И — материалист. Ужасное слово, правда, Асенька? Марксист, материалист, дарвинист! Асенька, Асюта… А давай сразу на «ты»? Мы ведь уже почти свои — после того, как ты плюнула в рожу системе? — Влад чокается со мной, с Сережкой, привычным движением опрокидывает рюмку и тут же снова ее наполняет:
— За тебя, Асюта! Этот гривастый и бородатый, — кивает на Геннадия Петровича, — он, конечно, на «ты» себе не позволит. Ни-ни! Аристократ, профессорских кровей. Только знаешь, он на что себя тратит? Пытается счистить с мощей марксизма поздние наслоения советского говна — чтобы выявить, так сказать, истинный смысл учения…
— Влад! Как же вам не стыдно! — Марию Ильиничну прямо передергивает.
— Так говно — оно говно и есть. Хоть розой назови его, хоть как. Верно, Асенька?
Наверное, надо поддержать хозяйку. И эти слова — я от них слегка вздрагиваю. Но ведь интересно! И Влад напирает:
— Все вокруг марксисты говяные, а он — истинный: не считает, что все обезьяны превратились в людей. Только — некоторые. Это ему близко, про обезьян. Он раньше знаешь чем занимался?
Я не знаю.
— Эксперименты над рыбами ставил. Ты ей рассказывал?
Это вопрос к Вакуле.
— Не рассказывал? А зря. Это ж страница, можно сказать, мученической биографии. Взгляни-ка, Асюта, похож Геннадий на мученика? Вишь, худой какой. Одни жилы на костях. А был упитанный. Рюкзачок такой таскал — мало не покажется. Это он во имя истинного марксизма вес потерял.
— Расскажите нам лучше, Ася, как вы сдавали экзамен на киномеханика. — Геннадий Петрович делает попытку изменить направление разговора.
Это, видно, Сережка разболтал — как я обнаружила «дефект» в экзаменационном аппарате. Аппарат не работал по очень простой причине — в силу отсутствия проекционной лампы. Скорее всего, кто-то ее спер. Пленку зарядить можно, а показать ничего нельзя. И я об этом сообщила комиссии. Председатель не стал задавать лишних вопросов — сразу удостоверение выписал. Уж не знаю, чем я его поразила — своими глубокими знаниями или фактом кражи общественного имущества.
— А дядя Гена тебе что выписал? Прививку марксистскую уже выписал? Он тут всем выписывает.
— Только некоторым не впрок. — Геннадий Петрович улыбается. — Кто-то упорствует в беспочвенном идеализме.
—Это он божественное учение так называет. Ясно, Асюта? Бог для него почвы не имеет. Вера, сила духа — это все для него дерьмо.