— Ну что ж… — Макс чокнулся с Леопольдом Готтлобом. — Значит, придется пить побыстрее.
— Ваше здоровье, — сказал отец Франциски.
Они выпили.
— Сами пьете, а меня заставляете умирать от жажды! — возмутилась Готтлоб.
— Врачи сказали, что тебе нельзя спиртного! — Отец в шутку погрозил ей пальцем.
Франциске придется носить гипс еще месяц. Перелом предплечья оказался не очень серьезным, но на то, чтобы срослась кость, требовалось время. След от укуса сиднейского паука будет заживать дольше. Нервные окончания восстановятся, заверяли врачи, но, так как у яда было достаточно времени, чтобы причинить значительный вред, на выздоровление уйдет несколько недель. Готтлоб уже могла немного двигать рукой, но ее нельзя было перенапрягать, поэтому за ужином девушке требовалась помощь.
— Как дела у вашей сестры? — спросил Леопольд.
— С каждым днем ей все лучше. Но ее путь к полному исцелению будет долог, очень долог. Через месяц я, наверное, смогу забрать ее к себе на выходные. Она поразительный человек. И всегда им была. Такая сильная и отважная.
Макс даже представить себе не мог, через что пришлось пройти Сине за десять лет заточения. Это был настоящий ад. Девушка не говорила об этом. Даже со своим психотерапевтом.
Доктор Виллбург сказал Максу, что Сине придется лечиться довольно долго, и она получит всю необходимую помощь. «Она хрупкая как стекло», — пробормотал тогда врач.
Но там, на берегу ручья, она оказалась сильной. Она, а не Макс. Десять лет изменили ее, превратили в юную девушку, но в тот миг, когда ее ладонь опустилась на плечо брата, она вновь стала его младшей сестричкой, упрямой маленькой Синой, которую ничто не могло сломить.
Подумав об этом, Макс опять ощутил ее руку на своем плече. Он вспоминал то мгновение, столь поразительное и сюрреалистичное, казавшееся сном. Макс провел всю свою жизнь с этой вымышленной ладонью на плече. Она всегда была там. Теперь он понимал, что в тот день спаслась не только Сина, но и он сам.
Ее рука на его плече, настоящая или воображаемая, всегда была его главной защитой, и в решающий момент именно она удержала Макса от совершения роковой ошибки. Благодаря Сине Унгемах не утопил Саутера. Макс готов был это сделать, но сестра удержала его.
— Знаете, что она сказала мне там, на пляже, после десяти лет этого ада?
Франциска и Леопольд не сводили с него глаз.
— «Ты выиграл тогда в футбол, Макс?» — Он покачал головой, с трудом сглотнув. — После всех этих лет она помнила об этом… — Его голос сорвался.
Они помолчали, слушая протяжный крик чомги, раздававшийся над озером. Жалобный одинокий крик…