Йенс с друзьями отпрянули, но Макс наступал, он все бил и бил обидчика кулаком по лицу. Раньше он никогда так не бил людей и удивился тому, как это больно. Но эффект был потрясающий: Йенс громко завопил, кровь хлынула у него из носа. Мальчишка отпрянул назад и упал на землю, зажимая лицо руками. Из-под пальцев у него текла кровь. Он что-то сказал, но никто не понял его слов.
Макс угрожающе выставил вперед руки.
— Кто следующий? — кипя от гнева, выкрикнул он.
Макс был вне себя от ярости и, если бы в этот момент его не окликнула Сина, напал бы и на Томаса Фляйшера.
Он развернулся, чтобы проверить, все ли в порядке с сестричкой, и в этот момент Томас ударил его по левому уху. В голове экзотическим цветком распустилась боль.
Макс упал на землю и не успел опомниться, как Томас навалился на него, прижимая к земле. Макс чувствовал колени противника на руках и его зад у себя на животе. Оплеухи градом сыпались на лицо — правая щека, левая щека. Кожа горела от боли, верхняя губа лопнула, во рту появился привкус крови. Макс отбрыкивался, дергал тазом, орал как безумец, и в конце концов ему удалось стряхнуть с себя громилу. Мордоворот повалился на песок. Он не ожидал столь ожесточенного сопротивления и потому не успел отреагировать, когда Макс вскочил на ноги и принялся молотить его кулаками по лицу. Взвыв от боли, Томас попятился и рухнул в песок.
Макс понимал, что времени у него мало. Он подбежал к Сине. Девочка дрожала, слезы текли по ее лицу, сжатые в кулаки ручки она выставила перед грудью, широко распахнув бесполезные глаза.
— Это я! — Макс схватил ее за руку. — Бежим!
Она тут же последовала за ним.
Но оставалось еще одно препятствие.
Филипп, приспешник Йенса. Мальчишка был в ужасе от происшедшего и никак не мог понять, как два его защитника оказались на земле. Филипп явно не собирался нападать и даже поднял руки, словно моля о пощаде, но Максу было все равно. Замахнувшись, он всадил пареньку кулак в живот. Будто срубленное дерево, мальчонка повалился на землю.
Макс протащил Сину мимо, и они бросились бежать.
Воздух был влажным, туманным и теплым, от земли поднимались запахи, сильные, одурманивающие, чуждые. Но земля дарила миру не только запахи. Высокая влажность выманивала из нор всякую живность.
Выбираясь из своих убежищ, они вытягивали свои длинные волосатые лапки, осторожно ощупывали все вокруг, воспринимали дрожь земли.
Theraphosa blondi, птицеед-голиаф, самый крупный из пауков-птицеедов.
И вот его терафозики проснулись и отправились на охоту.
Он так любил этих созданий.