— Камень, — скомандовал Джош.
Макс подал ему камень.
— Вставляйте камень, — сказал Джош, горячо дыша ей в затылок.
— Каким образом я должна это сделать? — спросила Бриджет. — Мне понадобится третья рука.
— Вот и все. — Он вставил камень в кожаный ремешок вместо нее. — Теперь цельтесь и стреляйте.
Она выстрелила. Камешек попал в банку. Она с облегчением вздохнула.
— Новичкам везет, — сказала она.
Макс радостно засмеялся и подпрыгнул. А потом побежал собирать новые камни.
— Неужели это так сложно? — спросил Джош. Его губы касались ее уха, а руки по-прежнему обвивали ее.
— Вовсе нет, — тихо ответила она, мечтая стоять так вечно или хотя бы несколько минут. Еще никогда в жизни не чувствовала она себя в такой безопасности, такой защищенной; и никогда еще ей не было так страшно. Страшно, что ей это может понравиться — быть защищенной, быть частью семьи; стрелять по мишеням по вечерам, когда сумерки спускаются на поля и солнце садится за холмом, за тем самым холмом, на котором она впервые увидела его, силуэт на фоне голубого неба Невады; а потом, когда дневной свет погаснет, возвращаться в дом, зажигать электричество и пить кофе.
Но она не может вернуться в дом. Ни ради кофе, ни ради чего-либо другого. Ее никто не приглашал. Это не ее дом. Они — семья, и она не была ее частью. Она и не хотела быть ее частью, потому что знала, до какой степени не умеет разбираться в мужчинах. И доказательство тому — ее роман со Скоттом. Кейт говорила ей, что с ним не стоит связываться. Другие говорили ей то же самое. Здесь же, в Неваде, Бриджет была сама по себе. Некому было подсказать, кто для нее Мистер Правильный, а кто нет. Она могла надеяться только на собственное мнение. А оно могло быть ошибочным.
Она знала, что нужно высвободиться из его объятий и уехать, но не двигалась с места. Только не сейчас, когда ей здесь так хорошо, когда она чувствует каждый мускул и косточку его тела, каждый его вдох, чувствует его подбородок у себя на голове, смотрит, как садится солнце на западе, и мечтает остановить мгновенье. Но прибежал Макс с пригоршней камней, и она испуганно вздрогнула.
Мальчик удивленно посмотрел на них.
— Ты уже можешь отпустить ее, пап. Она попала. Ты что, не видел?
— Я видел, — сказал Джош и медленно разжал пальцы рук.
Она качнулась вперед, словно только что поднялась с больничной койки. Сделала несколько шагов по направлению к подъездной дороге. К своей машине и безопасности.
— Думаю, мне стоит уехать, пока я лидирую, — объяснила она, слабо улыбаясь. Макс был разочарован, Джош обрадован, а она чувствовала себя сконфуженной и смущенной: сначала осталась на обед, к неудовольствию Джоша, а теперь вот забылась в его объятиях, которые вовсе и не были объятиями.