— А траур по Хадижат? — не унималась Табарк, — а ее дочери, а твой дядя? Ты об этом подумал?
— Подумал — переживут, — ответил сухо Цанка.
— Так ведь они меня съедят? — вскричала мать.
— Ничего с тобой не будет… Поболтают и перестанут… я женюсь не от праздности, а от житейской безысходности. Поняла?… А кто не понимает, пусть идет к черту… Разберемся как-нибудь.
— А где вы жить будете? — вновь вмешалась Келика.
— Арендовал я две комнаты у Авраби… Надо там немного прибрать…
— Эх, горе мне, горе, — тихо вздохнула Табарк, — вам только сейчас отец нужен, чтобы жизнь устраивали под присмотром… А я что? Береги тебя Бог, сыночек, как скажешь…
Как положено, семь дней стоял траур по смерти Хазы. Все эти ночи Табарк и Келика проводили с Кесирт. На восьмой день не приехал Цанка рано утром за родственниками, как обычно делал до этого.
Женщины сидели у родника в тени ивы. Солнце взошло высоко, день ожидался жарким, душным.
— Что-то Цанка сегодня задерживается, — печально сказала Кесирт.
— Ничего, приедет, — весело ответила Келика.
— Даже не знаю, что делать? Как жить дальше?… Вы ведь не будете постоянно со мной… Не знаю, — уныло шептала дочь Хазы, вытирая выступившие слезы.
— Не волнуйся, Кесирт, — успокаивала ее Табарк, — Бог милостив, все как-нибудь разрешится.
— Для меня все уже разрешилось, — все также печально продолжала Кесирт.
В это время послышался стук колес, какие-то веселые возгласы молодых людей.
Кесирт внимательно прислушалась, посмотрела на Табарк и Келику, увидев их оживленную реакцию — удивилась. В это время во двор мельницы на резвой скорости въехало три подводы и тачанка с молодыми людьми. Все имели далеко не траурный вид. Молодые люди соскочили с подвод, окружили женщин. Все взоры были обращены на Кесирт. Она не знала, что происходит, в смятении глядела во все лица — остановилась на Цанке. В отличие от других, Арачаев был немного смущен, опускал глаза. — Ну что, Цанка, молчишь — начинай, — крикнул Курто.
— Давай, давай побыстрее, — поддержал его Ески.
Наступила пауза. Все, кроме Кесирт и Цанка, засмеялись. — Кесирт, — неожиданно, с дрожью в голосе сказал Цанка, — выходи за меня замуж.
— Как замуж?! — воскликнула она.
— А так — по любви и согласию, — крикнул стоящий позади Курто.
В это время Ески и Басил схватили ошарашенную Кесирт за руки и затащили в тачанку. Она ничего не понимала, с широко раскрытыми глазами мотала головой, желая понять — что происходит, так ничего не могла понять. В это время подскочила Келика и дочь Косума — Есама, скинули они с ее головы черный платок и накинули белоснежную газовую косынку.