— Да, поддержал его дед, — а там как вам живется? Где вы живете.
— Там пустыня, — печально ответил Цанка, теперь потихоньку обжились, а вначале было худо. Полсела померло от болезней, голода, холода… Слушай, дед! — вдруг встрепенулся он, — а куда делись могильные памятники?
— Ой, сынок! Не спрашивай! Кощунство здесь творится кошмарное, сплошное богохульство! Ты и представить себе не можешь — эти безбожники-большевики из этих надгробий сделали дорогу на свиноферму.
— Не может быть, — вскричал Цанка.
— Может, может, Цанка… Если они живой народ весь выселили, то что им стоит могилы разворошить… Так ведь они не только могилы, они нам все души разворотили. Вон посмотри, мои дети, внуки — никто не молится, в Бога не верит, старших не почитают, пьют открыто, курят — чуть ли не в лицо табачным дымом выдыхают… А разврат какой! Это словами не передать, это почувствовать и оценить надо… Вместо Бога верят в Ленина, Сталина, в какой-то коммунизм, в светлое будущее… Так разве на горе, на горе своего народа можно что-то хорошее построить… А все эти колхозы, сельсоветы — сплошное жулье. Воровство, ложь, клевета, обман — вот стиль современной жизни. А все старое, нажитое веками оказывается ересь, а мы, старики, — совсем изгои. В собственном доме молиться боимся. Это кошмар! И к чему мы идем?
За разговорами подошли к роднику, к месту, где когда-то стояла мельница Хазы, спустились к воде. Вспомнил всё — свое беззаботное, счастливое детство, свою юность, любовь к Кесирт, ночные свидания… Защемило сердце… Цанка разулся, полез в воду, в пригоршню набрал влаги, с наслаждением пил, потом обмывал лицо, руки, очищал от глины одежду.
После водных процедур оба сели на краю родника, свесив с берега ноги. Любовались стремительным течением воды. Вокруг пели птицы, носились стаями насекомые. Растения по весне набирали силы, цвет. Пахло цветущей акацией и каштаном. Большими белыми созвездиями распустилась айва, благоухали в весеннем соку мушмулла и боярышник. Длинные ветви ежевики сползли к воде, игрались с потоком, прыгали.
— Как красиво здесь, — тихо сказал Цанка.
— Да, места ваши сказочные, — мотнул головой дед.
— А что, старик, скажи правду, народ в целом рад, что нас выселили?
— Да как тебе сказать… Может и рад. Ведь на готовое пришли — дома есть, сараи есть, богатые земли есть! Что еще надо? Но это обман. Слезы и проклятия ваших матерей просто так не пройдут. А вы все равно вернетесь.
— Дай Бог! — вздохнул Цанка, немного помолчал, и вновь спросил: — Ну а скажи честно, как здесь без нас, лучше стало?