— Я скоро вернусь, — буркнул он, уходя от соблазна, засовывая в карман брюк руку.
Меж тем базар успокоился, угомонился, застыл в ожидании. Торговцы в основном заняли все свободные места, с необъяснимым волнением ждали покупателей. Все суетясь, с азартом раскладывали товар, прикидывали цены, мечтали о несбыточных доходах, исподлобья следили за соседями, с завистью или с ухмылкой разглядывали продукцию конкурентов. Все пытались приукрасить свой товар: кто-то обтирал яблоки, кто-то сбивал пыль с мешков муки, кто-то драил калоши, кто-то от навоза очищал тощее вымя коровы, кто-то со слезами на глазах целовал в губы коня — единственного кормильца, с которым по нужде надо было расстаться.
Цанка с безразличным видом покинул территорию базара. Решимость наказать обидчика Кесирт в нем еще больше укрепилась. Он еще не знал, что будет делать, но знал, что он будет действовать жестоко и до победного конца. Он был уверен, что заставит подонка вернуть деньги и извиниться, и при этом он покажет, на что он способен. Пусть знают парней из Дуц-Хоте! Этот подонок, пьяница, будет на коленях просить у него пощады!
При этом необъятные чувства похотливости перешли в чувство агрессии и злости. Одной рукой теперь он стал сжимать рукоятку револьвера, а другая до судорог сжималась в кулак. Нетерпение кого-то бить, насиловать, как-то действовать мучили его. Юношеская страсть вырывалась наружу.
К тому времени значительно прояснилось, ветер и дождь прекратились. Кругом запели птички. Бесстыжие воробьи прямо между ног прохожих подбирали шелуху семечек, бойко летали, бестолково чирикали. Привязанный к забору одинокий ишак, вытянув шею, протяжно кричал. Прямо у входа на базар, рядами, образуя узкий коридор, высаживались нищие, попрошайки, цыгане. Они не дрались и не ругались, их места уже давно были поделены. На длинного, думающего о своем Арачаева они даже не посмотрели.
Оказавшись вне базара, Цанка долго осматривался по сторонам, ища оптимальный вариант дороги до здания с бордовой крышей. Долго осматриваясь, понял, что надо обходить целый квартал.
Резво тронулся, не все лужи обходил, не замечал прохожих. Наконец завернул в узкий проулок, огороженный с обеих сторон плетеными низкими заборами. Шел, машинально поглядывая в тесные, аккуратно ухоженные уютные огороды.
В это время его внимание привлек истерический вопль мартовского кота. С детства испытывая необъяснимое любопытство к кошкам, Цанка остановился, заглянул через забор во двор. На открытой деревянной неокрашенной веранде чистенького домика сидела пожилая, приятная на вид, простоволосая русская женщина. Рассыпав перед собой на мешковину красно-белую крупную фасоль, она перемешивала ее, что-то выискивая.