Цанка взобрался на телегу, отвязал вожжи, ими же стеганул коня по впавшим ребрам, развернулся к дороге. В это время прямо по полю к Цанке на бешеной скорости, галопом скакал всадник, издали ругаясь, махал плетью.
— Ты что делаешь — сукин сын? Всю пшеницу потравил. Да я тебя посажу, расстреляю. Паршивец негодный, — кричал всадник, приближаясь к Цанку.
Несмотря на довольно звонкий голос, это оказался старик — маленький, юркий, шумливый.
— Ты что, не знаешь, что это колхозные поля? Сейчас посадят тебя и сгниешь в тюрьме, — продолжал кричать старик-сторож.
— Да хватит орать, — спокойно сказал Цанка. — Просто там на посту убили человека, стреляли — конь испугался, вырвался из-под контроля — сюда прибежал.
— Ну и что, что убили? Если после каждого убитого наше поле травить, то мы с голоду помрем.
Они поравнялись и ехали уже вместе. После последних слов Цанка ничего не хотел больше говорить.
— Сейчас конвой красных тебя увидит, и хана тебе, — вновь взялся за свое старик, неожиданно замолк, и после продолжил: — А кого убили?
— Не знаю. Мужчина в годах, с женой, ребенком… Хотели отнять коня, ружье, муку, да все хотели отнять. Он противился… Короче, на две части разрубили они его.
— Э-э-э! Свиньи поганые! И откуда они взялись — это большевистское отродье?.. Дай Бог убитому благословение! То-то я смотрю сегодня дорога пустынна… Издеваются над народом… Ну ничего… А ты чей, откуда — молодой человек? — уже смиренно говорил старик.
— Я из Дуц-Хоте.
— Издалека… А чей, может знаю?
— Мой отец был Алдум — его красные убили, а дядя Баки-Хаджи. Арачаев я.
— Знаю, знаю… Да ты из благородных кровей. От тебя вреда не должно быть… А ты посмотри, как это говно поганое наше всплыло. Все отщепенцы в одночасье стали начальниками, людьми, важными, толстыми. Видимо, у русских творится то же самое… То-то они только ломать, взорвать и убивать умеют… Но ничего, недолго они гулять будут. Скоро все кончится. Вот к лету… Англия, Франция, Германия и даже Япония помогут нам. Все уже готово, просто ждут удобного случая… Ух, я первый разберусь с этими выродками… Дай Бог дожить мне до этого! Через несколько минут переехали канаву, очутились на грейдерной дороге.
— Эта девушка с тобой?
— Да, — ответил Цанка.
— Это тебя на мосту? — сочувственно спросил дед, указывая на побитое лицо юноши.
— Нет, чуть раньше… Дело было. — А это дело такое. По молодости часто встречающееся, — засмеялся сторож. — …А у вас там в горах колхозы есть?
— Пока нет. Все собираются.
— Какое это скотство, какое горе! Все отобрали, скоро и жен с детьми обобществят. Какие они сволочи! Будь они прокляты!.. Давай-давай, поезжайте, пока кто из красных не увидел. На мосту будьте осторожны. Лучше сразу дать на лапу. Эта рвань просто так не пропустит.