Оставшись одни, венатриссы окончательно приуныли. Через толстые стены до них доносился шум, усиливающийся по мере заполнения зрительских мест. Вот взревели трубы, и, судя по ору римлян, там началось светопреставление, вернее, в императорской ложе появился принцепс в сопровождении ближнего окружения. Зрители, вопя и аплодируя, приветствовали Тита, который, удобно устроившись в кресле, подал знак начинать действо.
– «Курицы», на выход! – примчался запыхавшийся Нарцисс. – Сейчас начинается помпа – торжественный проход участников. Ну, живо!
Послушные приказу, девушки бросились вон из комнаты, поправляя по дороге одежду и прически, которые им еще затемно сделали цирюльники. Поворот, другой – и они оказались в конце строя гладиаторов и еще каких-то понурых людей.
– Это кто такие? – боязливо поинтересовалась у Луции Корнелия, косясь на незнакомцев.
– Ноксии – преступники, обреченные на казнь.
– Как мы?
– Дурочка! Тебя учили уму-разуму и дали в руки оружие, а этих просто заколют на арене или скормят зверям.
– Мамочка! – пискнула еще более перепуганная девушка, прижимаясь к Свами.
– Ну, быстро на свое место! – рявкнул Нарцисс, указывая на свободное пространство между гладиаторами и преступниками. – Уже Рутилий с ликторами пошел, а вы все еще тянитесь!
Когда под звуки труб венатриссы вышли из Триумфальных ворот на залитый солнцем песок, их буквально оглушили вопли толпы, аплодирующей процессии, медленно двигавшейся вдоль высокой стены, отгораживающей арену от зрительских мест. Впереди шествовали ликторы, несущие фасции – знак власти. За ними выступали трубачи, извлекающие из своих инструментов столь пронзительные звуки, что их были не в состоянии заглушить никакие вопли. Далее величаво ступали жрецы, призванные освятить Амфитеатр, и четверо мужчин, несущих две платформы – одну со статуями Марса, Юпитера и Квирина – покровителями Рима, другую – с богами, помогавшими гладиаторам – Геркулесом, Немезидой и Викторией. Замыкали эту группу празднично одетые люди, державшие в руках таблички с правилами проведения мунера и пальмовой ветвью, вручавшейся победителю.
Вслед за духовными покровителями Рима вообще и гладиаторов в частности шествовал Гней Рутилий, измученный бессонницей и бесконечными хлопотами по организации невиданного по масштабам праздника. Ему ассистировали помощники, державшие сияющие на солнце шлемы и щиты гладиаторов.
Далее слуги вели коней выступавших вечером эквитов, и, наконец, на арену вышли те, кого ждали все эти десятки тысяч мужчин и женщин: римлян и провинциалов, сенаторов и рабов, мужчин и женщин, стариков и детей. По песку арены шли гладиаторы и венаторы, и зрители громко выкрикивали имена своих любимцев.