— И что мы будем делать? — спросила помертвевшая Мила.
— Я принял решение, — холодным тоном сказал Арсений, — я хочу взять ребенка в детдоме.
— Что? В детдоме? — эхом повторила ошарашенная Мила. — Как это? Почему?
— Потому что, — он посмотрел на нее в упор, и в его глазах она неожиданно увидела ненависть, — ты думаешь, что проблема во мне? А если и так, то что? Или ты свалить от меня от такого хочешь?
— Нет, Арсений, не хочу, — тихо, но твердо ответила девушка.
— Тогда давай возьмем ребенка. — Настроение его менялось каждую секунду, теперь он смотрел на нее умоляюще, и ей вдруг стало его жалко.
— Я подумаю, — покачала она головой.
— Милка, ты правда подумай. Подумай, — он вдруг схватил ее за руку, привлек к себе, обнял и рассмеялся, глаза его загорелись, — как было бы здорово: ты, я и малыш. Мы даже сделаем благородное дело, не побоюсь этого слова.
Мила сидела как оглушенная, еще не до конца понимая, о чем он говорит.
— Если ты согласишься, то я все устрою, у меня есть знакомые в этой сфере. И дядя мой обещал помочь, он, если скажет, они все быстро сделают. Я, собственно, уже обо всем договорился.
— Получается, ты все решил за нас двоих?
— Ну, Милка, не говори ерунды. Конечно, меня интересует твое мнение… Я просто не могу представить, чтобы ты хотела расстаться со мной, нам ведь так хорошо вместе…
— Я в последнее время уже начала сомневаться в этом… Но тогда получается, нам надо поехать, посмотреть ребенка…
— Не надо. Нам сообщат, когда все оформят.
— Подожди, но нужно же приглядеться, узнать его, прежде чем брать домой. А если он нам не подойдет, ну, по характеру…
— Вот о чем бабы думают! — вдруг неприятно оскалился Арсений. — Ты уже и губу раскатала, так тебе и выдадут самого красивого и симпатичного. Это или взятку надо давать, или ждать в очереди годами… Еще тебя проверять будут — способна или нет растить ребенка, благонадежная или нет… А у меня знакомый есть, он говорил, сейчас как раз часто девочек подходящего возраста отдают в детдома.
— Что значит подходящего?
— Ну, мы возьмем новорожденную и никому не будем говорить, что она не наша дочь. Скажем всем, что ты была уже беременна до свадьбы. Пусть все считают, что она наша.
— Но почему? Почему?
— Потому, — он сжал кулаки, — потому у нас так вот все — по-дурацки. Я не хочу, чтобы на нашу семью позор лег, чтобы потом на девочку и на нас, кстати, пальцем показывали.
— А как же наши родители? Что мы им скажем?
— Тут я уже тоже подумал. Надо будет увезти тебя на время ожидания ребенка, месяцев с пяти-шести, якобы на сохранение.