У Степанкова что-то ворохнулось в груди. В горле пересохло, а ладони, напротив, стали влажными.
«Влип!..» — подумал он весело.
— Володя, здравствуйте! Как я рада вас видеть!
— Здравствуйте! Что с вами? Я вас не узнаю…
— Богатой буду… Ну, так мы идем? Этот фестиваль уже не первый день как начался… Сегодня играют американцы… Лью Табакин, знаете, да?
— Нет, не знаю. Но сегодня надеюсь ликвидировать этот пробел. Где тут продают билеты?
— У меня уже есть. Я не знала, пойдете ли вы. Джаз — дело такое… На любителя. Касса в беседке. Купите программку, я забыла… — крикнула она ему вслед.
Перед входом им преградили дорогу охранники с металлоискателями. Милу попросили показать сумку. Она удивилась, потом покорно протянула свой расшитый мешок.
— Я что, похожа на шахидку? — шепнула она Степанкову.
— На кого?
— На шахидку! Смотрите, обыскивают только девушек. Вы что, телевизор не смотрите и газет не читаете? Как только я перестала быть блондинкой, меня все время останавливают. Думают, что я переодетая шахидка. Похожа?
— Ну, что-то злодейское в вас есть… Меня, например, вы все время держите в напряжении. Видите, я и сейчас волнуюсь. И причина неясна.
— Ладно, дамский угодник. Вам бы только посмеяться над бедной девушкой.
— Как раз напротив, очарован.
Мила внимательно посмотрела на него и озорно улыбнулась:
— И все-таки вам моя стрижка нравится!
— Вы с ней совсем другая…
— Да, другая…
Перед ними открылось пространство сада, летняя эстрада в глубине, на ней неистовствовал высокий саксофонист. Зрители сидели в летних пластмассовых креслах. Были и те, кто предпочитал стоять. Они пританцовывали в такт ритму, который задавал саксофон. Степанков огляделся, ему было хорошо. Мила — какая-то родная, близкая. И эти веселые люди тоже будто родные и близкие. Музыка ритмичная, легкая, дразнящая…
Мила между тем была собранна и сосредоточенна:
— Давайте найдем места, пока не начал играть Табакин. Это будет интересно, я обещаю. И долго. Устанем стоять. Все группы играют по часу. Хотя у нас еще есть время. Можем пока погулять по саду.
— Берите руководство на себя. Я здесь не был, ничего не знаю. Ведите, куда хотите, ставьте задачи. Я в вашем распоряжении.
Честно говоря, Степанкову хотелось быть поближе к сцене, к музыке, слушать и смотреть, стать частью этой разношерстной публики.
Но Мила повела его в глубь сада, под высокие деревья. Там на туристических ковриках, а то и прямо на траве лежали и сидели молодые люди. Они пили кофе, который в честь рекламной акции бесплатно разливали на стойках «Нескафе».
— Смотрите, как молодежь ответственно подошла к фестивалю, на целый день пришли — валяются, отдыхают. Подготовились, подстилки принесли. Как в Лондоне. Слушают не всех, а избирательно, кого любят и знают. Какие у нас люди продвинутые стали. — Мила оглядела валяющихся на траве, подошла к свободной скамейке и пригласила Степанкова присесть. Открыла сумку и вынула белый конверт: