Так они просидели минут десять. Время текло медленно. Интересно, как долго пробудет этот нервный тип у Милы? Хлопнула дверь подъезда, быстро выскочил, как-то странно дергаясь и что-то бормоча, помахивая ключами, взъерошенный Арсений. Он сел в машину, нажал на газ, взвыл мощный мотор, и джип умчался в черную ночь. Наступила тишина, Степанков достал деньги:
— Хватит?
— Спасибо, сынок, спасибо, — радостно отозвался шофер.
Степанков выскочил из машины и помчался наверх. Звонок показался ему громким, резким, на весь дом. Сердце бухало в груди. Он позвонил второй раз. За дверью не было никакого движения. Он звонил и стучал одновременно, прежде чем понял, что дверь выломана. Мила стояла на пороге. В упор глядя на него, она тихо, сквозь зубы сказала:
— Я же сказала тебе, чтоб ты никогда, слышишь, никогда сюда не приходил! Ты что, не понял?
— Мила, это я, — тихо сказал Степанков.
Мила отвернулась и молча прошла в комнату.
— Ты войдешь? — раздалось из комнаты.
Посреди комнаты валялся перевернутый стул. Степанков поднял его и сел. Некоторое время они молчали.
— Мне нельзя здесь оставаться. Он опять придет. Я знаю. Куда угодно — только из дома. Зоя Павловна с Лизонькой будут только через день. Он при них не станет скандалить, меня домогаться. Я не могу его выносить. Понимаешь, не могу больше…
— Ну, тогда поехали.
Мила пошла в соседнюю комнату и вскоре вернулась в темной длинной юбке и пушистом свитере, взяла небольшую сумку, куда положила еще какие-то вещи, телефон, ключи и повернулась к Степанкову.
— Я готова!
Строго говоря, сказав: «Поехали!», Степанков не знал, куда можно будет отвезти девушку ночью с пятницы на субботу, да еще, пожалуй, определить пожить до понедельника. Но после таких бурных событий ей следовало бы отдохнуть, выспаться. Да и сам Степанков несколько притомился.
Конечно, полно гостиниц. Можно снять ей номер. И оставить одну? Нет, он не хотел отпускать ее. Пригласить к себе? И бог с ними, с принципами! Ведь он, когда оказывается с ней, только и делает, что нарушает все свои установки и принципы. Надо уж быть последовательным до конца. Пусть порог его дома впервые переступит женщина. Если захочет, конечно. Но ведь поехала же…
Он вдруг представил ее на своей кухне и улыбнулся. А что? Неплохо…
Когда они выходили со двора, Мила показала наверх:
— Видишь этот балкон? Там у них сейчас пьянки постоянные и гулянки… Он связался с какими-то весьма мутными людишками… Его теперешняя подруга крепко взялась за него. Она уже тысяч сто, говорят, выкинула на пластику. Сделала все, что можно, — морду, грудь силиконовую, бедра. Да еще содрала с него на будущее поддержание тонуса. Не вылезает от массажистов. Тренер у нее самый дорогой в Москве. На грязи в Италию ездила, нервы поправляла. Сейчас Арсений поддаст слегка, вернется и опять будет ломиться.