— Кстати, а кто вас на меня навел? Не Бидаев, случайно?
— Хм, — усмехнулся профессор. — Даже коллегам-сослуживцам не доверяете? Всех чеченцев подозреваете?
— Есть что-то в вас.
— Есть, еще немного свободолюбия и немного чисто кавказского достоинства, которое вы хотите окончательно истребить.
— Мы боремся с терроризмом.
— Да, — Цанаев очень часто и тяжело дышал. — А у вас, товарищ подполковник, есть старший или младший брат?
— Есть, старший. А что?
— А то, что, вероятнее всего, в детстве, из-за природной ревности, старший порою незаслуженно обижал вас. А вы отчаянно с ним боролись, дрались, отстаивали свое право на жизнь. И когда родители все выясняли, старший всегда говорил, что вы не слушаетесь, балуетесь, то есть где-то есть задатки терроризма.
— Ха-ха-ха! Ну и пример! Тут не до морали, — Федоров профессора слегка подтолкнул, — это фитнес-клуб, здесь облагораживают тело, а не душу.
— А для души в Москве заведение есть?
— Ха-ха, конечно есть — ночной клуб. Поедем, оторвемся, — он протянул руку.
Цанаев, будучи здесь впервые, порядка фитнес-клуба не знал, где-то оставил выданный брелок. Пока его искал, еще какое-то время прошло. А когда он оказался на улице, было уже за полночь; сыро, промозгло, ветрено. И он думал, как бы до закрытия метро успеть. Место тупиковое, парк, ни души, ни машин, как из подземной парковки яркий луч фар его ослепил. Набирая скорость, мотор взревел. Вдруг скрежет тормозов, машина пошла юзом, ударилась о бордюры, тут же рванулась назад, прямо около профессора — вновь по тормозам:
— Садитесь, до метро подброшу, — в раскрытом окне Федоров.
Цанаев с готовностью сел и не оттого, что до метро далеко, а он все же ожидает, что Федоров что-либо скажет. А Федоров, несмотря на то, что дорога скользкая, обороты дал, да так, что профессор в кресло влип, и невольно сравнивая, понял, что езда Патрона и его машина — проще говоря, гораздо проще.
И при такой езде не до разговора, но Федоров все же привык и до метро успел сказать:
— А насчет брата пример образный… Я-то старшего уже много лет не видел. На днях точно полечу.
— А вы откуда?
— Сибиряк, — сказал Федоров с некой гордостью. — И у нас тоже немного достоинство есть.
— Конечно, есть, — поддержал Цанаев.
Они вновь попрощались, чуть теплее, чем прежде, и профессор уже был у входа в метро, как услышал:
— Гал Аладович, постойте, — Федоров на хочу прикурил. — Вопреки службе, да отдавая дань достоинству Авроры, а оно у нее действительно есть — благородная дама, я вам отвечу на ваш вопрос, что знаю, вкратце, — он глубоко затянулся, как бы собираясь с мыслями. — Словом, в тот день я на допросе был до девяти. С Авророй остался Бидаев. Наутро я узнал об этом «ЧП» — выкидыше, попытались замять, и я даже помог Таусовой кое в чем, — тут Федоров сделал паузу, сигарету в рот, а Цанаев о наболевшем: