— Ты еще эту Аврору не уволил?.. Смотри, что-то есть в ней революционно-реакционное. Эта дура что угодно учудит, тебе отвечать придется.
А сама Аврора в то же время говорит:
— Гал Аладович, я уже договорилась с Норвегией. Мой институт дает нам материалы для исследования бесплатно.
— Ну и в чем дело? — сух Цанаев.
— Надо поехать, привезти.
— Ну и в чем дело?
— Деньги на дорогу нужны.
— Тебе, Аврора, постоянно деньги нужны.
Как обиженный ребенок, она потупила взгляд и чуть погодя сказала:
— Мы могли бы получить не один грант: и наука, и деньги. И я бы докторскую добила, — последнее она сказала так жалостливо, что Цанаев, прекрасно понимающий значение защиты для ученого, все же поддался:
— Сколько денег и срок исполнения? — и, ужесточая требование: — Все в письменной форме. Не уложишься — пеняй на себя.
На следующий день, увидев справку Авроры, Цанаев усмехнулся:
— Ты посчитала только дорогу? Ведь там жизнь дорогая.
— Общежитие бесплатно, уже договорилась, — сообщает Аврора, ее глаза жизнью загорелись. — А питание — пятнадцать долларов в день… Я и на пять долларов там жила — нормально.
— А срок? Две недели.
— У меня открытая виза.
— Ну, смотри, — Цанаев дал добро, и когда Аврора вновь зашла подписать расходный ордер, он сказал: — Вижу, тебе Норвегия нравится.
— Сказать честно… — она немного задумалась. — Там, как мне кажется, словно в раю. Все живут честно, хорошо и добросовестно трудятся.
— А мы здесь не трудимся?
— Трудимся, — гримаса появилась на ее лице, — зарабатываем мало… Несправедливо.
— Это про меня? — возмутился Цанаев.
— Да при чем тут вы? Государство такое.
— Так что ж ты в Норвегии не осталась?
— Осталась бы с удовольствием. И была бы возможность, — ее голос стал несколько вызывающим и вдруг осекся: — Здесь трое инвалидов на мне.
— Да, — согласился Цанаев и, глянув в окно, про себя подумал, что Норвегия должна быть раем по сравнению с руинами Грозного. — А с кем больных оставишь? — поинтересовался он.
— С медсестрой договорилась, и сноха… Я, надеюсь, быстро управлюсь.
Быстро не получилось. Не исходе была уже четвертая неделя. Цанаев был в Москве и почему-то постоянно думал об Авроре, и с раздражением — так задержалась. А что ни говори, а оказывается, институт без нее еле функционирует; все на ней, а она пропала в райской Норвегии.
И вдруг жена Цанаева выдает:
— Оказывается, твой институт, кого хочет, в Европу командирует.
— Ты это о чем? — удивился Цанаев.
— Как «о чем»? Твоя Аврора в Норвегии.
— А как ты узнала?
— Хм, — усмехнулась жена. — Тут целая драма, — она смакует тему. — Оказывается, по этой старой деве вроде бы сохнет твой друг Ломаев. И даже хотел вместе с Авророй лететь, якобы, помочь. Так знаешь, как эта Аврора отшила Ломаева?