— Любые условия, — загорелись глаза Цанаева.
— Нет, только не условия. Лишь просьбы и пожелания. Я не могу выйти замуж за пьющего. Это из-за религии, и вам врачи категорически запретили.
— Я ведь давно не пью. И не буду, — с готовностью ответил профессор.
— Все должно быть по чеченским традициям, — продолжила Аврора.
— Разумеется.
— Тогда, как женатый, вы должны поставить в известность свою жену и получить ее согласие.
— Нет, — воскликнул Цанаев и, как-то обмякнув: — Она ведь даже на звонки мои не отвечает.
— Есть иной способ — почтой письмо.
— Это очень долго.
— Тогда телеграмму.
— Что, так и написать — «женюсь, дай согласие»?
— Как хотите, так и напишите.
— Не буду я ей писать, не хочу я с ней общаться, — помрачнел Цанаев.
— А может, я ей позвоню? — вдруг заявила Аврора.
— Ты? — крайне изумился Цанаев. — И что ты ей скажешь?
— Скажу как есть, если вы не против.
— А знаешь, что она тебе скажет?
— Знаю. Про меня, как и прежде… А вот ценит ли вас, хочу узнать… Вы не против?
— Как хочешь, — он повел плечами, явно сник.
* * *
О революционной решимости Авроры Цанаев знал не понаслышке, а с самого знакомства, так ее Ломаев и рекомендовал. Однако о такой ее оперативности даже не подозревал. Не прошло и получаса, как ответная реакция — жена соизволила позвонить:
— Скажи этой сучке, чтобы более нас не тревожила. Представляешь, эта дочь чабана, что всю жизнь средь баранов росла, меня жить учит! От нее и сейчас овчиной воняет. А ты пьяница, импотент, альфонс, что на ее деньги существуешь, нам не нужен! Иждивенец, изменник проклятый! Ты мне жизнь погубил! Ты о детях подумал? Старый пьяница на девственницу позарился, — она еще что-то кричала, но теперь Цанаев отключил телефон.
Возникли ли у Цанаева какие-то сомнения? Конечно. И не просто сомнения, а терзания. И все это не по поводу жены, к ней у него давно уже не было никакой симпатии и привязанности, впрочем, это было взаимно, а вот есть, точнее, на грани развала, семья, ведь главное — дети! Он очень любит детей, скучает по ним, хочет видеть и слышать. И вспоминая детей, он думает: почему хотя бы они не позвонили ему до или после операции? Такой операции! На сердце. Ведь он мог умереть… Виновата мать… А может, он сам виноват? Так воспитал детей.
А как же Аврора?
Аврору он любит, очень сильно любит. В последнее время, уже почти год, он постоянно ею живет и думает о ней. А когда она рядом или даже по телефону с ним говорит — более ему ничего не надо… Но дети, семья! И как бы там ни было, но он иначе не мог и решил поступить так, как скажет старшая дочь. Он набрал ее телефон: