Голос Аталиса смолк. Воцарилось молчание. Конан тоскливо пробурчал нечто нечленораздельное, чувствуя, как волосы у него на затылке встают дыбом.
— Ну гак что… Кром! Что же мне со всем этим делать?
— Только вы один можете прекратить влияние этого чудовищного талисмана на дух наместника!
Горящие глаза расширились.
— Я? Но как?
— Вы владеете талисманом, противодействующим силе Руки.
— Я? Как вам пришла в голову эта идея? Я не держу никаких амулетов и тому подобного магического хлама…
Подняв руку, Аталис прервал его.
— Перед битвой вам не случалось найти какой-нибудь необычный предмет? — мягко спросил он.
Конан в изумлении глянул на него.
— Да, действительно, вчера вечером, когда мы разбили лагерь у Бахари… — Он сунул руку в мешочек и вынул оттуда гладкий, светящийся камень.
Философ и принц воззрились на него, затаив дыхание.
— Сердце Таммуза! Да, воистину, противодействующий талисман!
Камень действительно имел форму сердца и был размером с детский кулачок, это был золотистый янтарь или, может быть, редкий желтый жад. Он пылал мягким огнем в руке варвара, который внезапно с глубоким благоговением вспомнил, как пульсирующее тепло талисмана изгнало из его тела сверхъестественный холод теней.
— Идемте, Конан! Мы будем сопровождать вас. Существует потайной ход из этого покоя в аудиенц-зал наместника — подземный туннель, схожий с тем, по которому моя невольница Ильдико доставила вас сюда, проведя через весь город под улицами. Сердце Таммуза защитит вас. Под его защитой вы убьете Мунтассем-хана или уничтожите Руку Нергала. Нет никакой опасности, поскольку наместник погружен в глубокий магический сон, одолевающий его всякий раз, как он призывает тени Нергала, что он сделал на закате солнца, чтобы разбить туранскую армию короля Илдиза. Так что идемте!
Конан подошел к столику и осушил последний бокал вина. Затем пожал плечами, изрыгнул проклятье, помянув Крома, и последовал за хромым провидцем и стройным принцем в темный дверной проем, открывшийся за настенным ковром.
В несколько секунд они исчезли, и покой остался пустым и тихим, как гробница. Единственное движение исходило из мерцающего светом зеленого хрустального шара возле кресла. В его глубине была видна крошечная фигурка Мунтассем-хана, лежащего в оцепенении сна в своем огромном зале.