Курьерский воздушный корабль, на котором я должен был отбыть, сиротливо стоял посреди огромной посадочной площадки. Все взлетные места в воздушном порту были рассчитаны на практически любой вид корабля и имели соответствующий размер. Дело в том, что воздушное судно поднималось в воздух и удерживалось там целой системой заклятий, создающих и контролирующих вихревые воздушные потоки под днищем корабля. Как побочный эффект от подобных действий, ветер в радиусе примерно ста метров буквально сходил с ума, создавая непредсказуемые завихрения. Этот эффект, очень любимый военными как дополнительная защита и средство против абордажа, создавал целый ряд затруднений, вроде необходимости достаточно большого и ничем не загроможденного пространства для посадки и взлета. Именно закономерный итог работы этой технологии и предстал сейчас передо мной: курьерский воздушный корабль едва пятнадцати метров длиной, стоящий посреди взлетно-посадочной площадки пятисотметрового диаметра. Прочные канаты соединяли его борта со специальными наземными якорями. Форма корпуса делала корабль неустойчивым, и без растяжек он запросто мог завалиться набок. Из-за целого ряда подобных недостатков, привязывающих большинство воздушных судов к портам, кареты до сих пор используются как основное средство путешествия на коротких и средних дистанциях. Ну, может еще стоимость билетов играет свою роль.
Я поднялся по трапу на борт и, вежливо поздоровавшись с экипажем, занимавшимся погрузкой, уселся на свое место. Служба на подобном корабле никогда не была престижна. В основном, потому, что курьеры, предназначенные для быстрой доставки срочных грузов, корреспонденции и лишь изредка пассажиров, имеют всего двух членов экипажа. Аристократы почему-то никогда не желали совмещать роли мага-техника, пилота, грузчика и целого ряда других, оставляя такую работу простолюдинам. Чему те всегда радовались — платили воздушным курьерам никак не меньше, чем армейским рыцарям.
За все время погрузки мне никто не сказал ни слова, хотя я явно доставлял неудобство, перекрывая своими ногами добрую треть ширины прохода между верхней палубой и грузовым отсеком. Наконец экипаж закончил с тасканием коробок и ящиков, произвел необходимые рутинные приготовления, пообщался с диспетчерской воздушного порта при помощи магического посыльного и уселся в свои кресла. Мы взлетели.
Ничего романтического в полете на воздушном корабле не было. Никаких проплывающих мимо облаков, качки или движущейся земли под ногами, как любили описывать в некоторых книгах. Окна на нижних палубах проделаны лишь в личных яхтах некоторых богачей, но никак не в обычном курьере. Никакой качки, свидетельствовавшей о сбоях в работе заклятий, не было и в помине. И даже завывания ветра сюда не долетали. Я просто просидел почти два часа в небольшом замкнутом пространстве, предаваясь размышлениям. А потом открылась дверь, и один из членов экипажа сообщил, что мы совершили посадку.