Найт не мог видеть его лицо, но сразу же понял, что это американский виноторговец, с которым он встретился в Реймсе. Труп полусидел-полулежал, разметав руки и ноги, неестественно запрокинув голову назад, открывая жуткую рану на шее. Вытекающая кровь образовала мокрую лужицу вокруг ботинок с пряжками, которые позвякивали подобно колокольчикам.
Пробежав по инерции еще пару шагов, Томас остановился, тотчас же поднес руки к лицу и согнулся пополам. На какое-то мгновение он забыл о преследователях, догонявших его сзади, а когда вспомнил, было уже слишком поздно.
Найт обернулся как раз навстречу удару. Его слабая правая рука поднялась, но не смогла помешать рукоятке топора, с силой обрушившейся ему на голову. Свет на миг стал ослепительно ярким, после чего полностью померк.
Томасу грезились тоннели и темнота, затем послышались обрывки голосов, говорящих по-французски, мрак начал сереть, и он наконец сообразил, что очнулся. Пошевелившись, Найт почувствовал тупую боль в том месте, где его ударили по голове, и какое-то время ему казалось, что его вырвет. Закрыв глаза, он застыл, дожидаясь, пока это чувство пройдет, после чего осторожно огляделся вокруг.
Он лежал на железной кровати, на тонком матраце, пахнущем уксусом, в помещении с каменными сводами, высеченном под землей. Это оказалось не то место, где он упал, получив удар. Его определенно перетащили в какую-то другую часть подвала. Воздух был промозглый, освещение — тусклое. Томас по-прежнему оставался босым, его часы исчезли. Правое запястье было приковано к спинке кровати.
Левой рукой Найт ощупал наручники и убедился в том, что они были прочными и надежными. Приподнявшись, он перекинул ноги, спустил их к полу, уселся на край кровати и поднял левую руку к затылку. За ухом появилась твердая шишка, отозвавшаяся на прикосновение болью, однако рука осталась чистой, и Томас не смог нащупать ссадин на коже. Впрочем, лучше было не думать о том, что с ним еще могли сделать.
В данных обстоятельствах это очень нелегко.
Свободной рукой Найт проверил карманы. Пусто. Из чего следовало, что тюремщики забрали у него бумажник и теперь им известно, кто он такой. Ничего хорошего в этом не было. Томас пощупал плечо. Оно болело, но кровь сквозь рубашку не проступала.
Найт разглядел стальную дверь. Помещение было просторнее, чем Томас представлял себе тюремную камеру, в одном углу стояли две бочки, но в остальном оно идеально подходило для этой цели. Окна отсутствовали, дверь выглядела прочной. Так что выбраться отсюда Найт не смог бы, даже если бы не был прикован к кровати.