— Тогда владельцу.
— Снова нет, — произнес Эсколм раздельно, словно делая очередное предупреждение чрезвычайно надоедливому ребенку. — По той же самой причине.
— Кто знал о том, что рукопись у вас?
— Никто. Только мой клиент.
— А кто?..
— Я не могу вам это открыть, — сказал Дэвид.
Томас презрительно фыркнул и заявил:
— Может быть, мне лучше уйти?
— Нет, — поспешно произнес Эсколм. — Не уходите. Просто я не могу вам это сказать.
Найт взглянул на часы и предположил:
— Об этом, конечно же, должны знать у вас в агентстве, так?
— Нет. Сотрудники ЛАВФ имеют полную свободу. Никто не стоит за плечом, потому что мы хорошо знаем свое дело. — Он хищно усмехнулся, но его глаза оставались пустыми. — Я ни перед кем не отчитываюсь.
— Извините, Дэвид, — сказал Томас. — Не думаю, что смогу вам помочь. Я не понимаю, почему вы обратились ко мне.
Чтобы чем-то занять себя, он подобрал с пола бутылку шампанского и поставил ее на ночной столик. Она была полная, фольга плотно обматывала пробку, закрепленную проволокой. Спасаясь от пристального взгляда Эсколма, Томас изучил этикетку. Шампанское было французским и называлось «Сент-Эвремон реймсское». Томас о таком никогда не слышал. Он рискнул посмотреть на Дэвида.
Вызывающий гнев литературного агента рассыпался, и, словно картинка на неисправном телевизоре, появился образ дрожащего школьника. Эсколм казался растерянным, раненым и одиноким.
— Совсем как рассказ про Шерлока Холмса, правда? — тихо произнес он. — Запертые комнаты и пропавшие документы. «Морской договор». Помните?
— Смутно, — признался Томас.
Эта ссылка его чем-то встревожила, что проявилось у него на лице.
— Вы должны мне помочь, — вдруг сказал Эсколм с мольбой в голосе.
— Я не знаю, как это сделать.
Это была правда, хотя на самом деле главным оказалось то, что он сам не мог сказать точно, хочет ли помогать. Такая вот ситуация ему не нравилась, и он с облегчением ухватился за возможность выпутаться из нее совершенно честно, на основании своего бесспорного неведения.
— Ей-богу не знаю, что надо делать, — продолжал Томас. — Я сообщил бы о случившемся вашему клиенту или в полицию, но понимаю, почему вы этого не хотите.
— Точно.
— Сожалею, но мне пора идти. Если я еще чем-нибудь смогу вам помочь, звоните.
Эсколм словно оцепенел. Его глаза остекленели, он кивнул, но ничего не сказал.
— Вам плохо? — встревожился Томас. — Я хочу сказать, если нужно, чтобы я остался…
— Даниэлла Блэкстоун, — произнес Дэвид.
Найт задумался. Это имя что-то затронуло в его памяти, но очень смутно.
— Она ваша клиентка?
— Да, из пары Блэкстоун и Черч.