Стратфорд изобилует чайными. Миссис Ковингтон выбрала заведение Бенсона на Бард-уок. Они направились туда пешком. Хранительница института была женщина высокая и угловатая, в ее движениях присутствовало что-то механическое, но она обладала проницательностью и острым умом. Это не могло не нравиться Томасу, и все же он чувствовал, что миссис Ковингтон совершенно не знает, что ей думать по поводу их новых отношений. Она была встревожена этим обстоятельством, а подобное состояние оказалось для нее чем-то из ряда вон выходящим.
— Я терпеть не могу сплетни, мистер Найт, — сказала миссис Ковингтон, как только они сели за столик и она заказала маленький чайник чая с бергамотом и булочку.
— У меня этого и в мыслях не было, — искренне заверил ее Томас. — К тому же мой первый вопрос относится к прошлому, далекому, а не недавнему. — Она молча смотрела на него, и Найт продолжил: — Хэмстед-Маршалл-Хаус. Это к югу от Стратфорда, в западном Беркшире, рядом с Ньюбери…
— Хэмстед-Маршалл-Парк, — поправила его миссис Ковингтон. — Да, знаю это место. Кажется, особняк сгорел в тысяча семьсот восемнадцатом году. На самом деле там было несколько построек. Одним из последних стал дом эпохи Тюдоров, возведенный Томасом Парри и, вероятно, разрушенный во время гражданской войны, как это произошло с замком Кенильуорт. Другой особняк был построен на этих землях в конце семнадцатого столетия графом Крейвеном. Он взял в качестве прообраза замок, возведенный в Гейдельберге, и преподнес дом в дар королеве Богемии Елизавете, жившей в Англии в ссылке. Они полюбили друг друга, но Елизавета умерла до того, как строительство было завершено. Дом сгорел вскоре после этого. Семейство перебралось в Бенхэм-Парк, с тех пор Хэмстед-Парк оказался заброшен и пришел в запустение.
Томас с восхищением посмотрел на нее. Эта женщина была ходячей энциклопедией.
— Миссис Ковингтон, вы просто прелесть, — заявил он.
Покраснев, она пробормотала что-то про интерес к подобным вещам, появившийся в детстве.
— Но как трудно держать все это в голове! — воскликнул Томас. — Многие ученые отдали бы все за такую память.
— Вы говорите совсем как профессор Дагенхарт, — отмахнулась от его комплимента миссис Ковингтон. — Я уже тридцать лет рассказываю ему такие истории, и он неизменно относится ко мне как к дельфийскому оракулу. Когда проведешь в каком-то месте всю свою жизнь, узнаешь его вдоль и поперек, только и всего. Конечно, я много читала. Не нужно быть профессором, чтобы любить книги.
— Я учился у профессора Дагенхарта. В Бостонском университете.