— Довольно неплохо, учитывая ситуацию. Ей сделали операцию. Вроде бы все прошло нормально. Теперь на очереди курс облучения. — Тейлор молча смотрел на него, и Томас продолжил: — Она только что была здесь. Я сказал ей, что встретил тебя, и Куми спросила, как твои дела. Мы говорили об «Иголке Гаммера Гертона». Помнишь?
— Ну да, как же. Прелести академической драмы. У тебя все в порядке?
— Извини. Наверное, все дело в этом спектакле, «Двенадцатой ночи». Я хочу сказать… любовь и смерть, верно? Вот о чем писал Шекспир. Еще время. Что в конечном счете одно и то же.
— Утрата, — сказал Тейлор, и в его устах это слово прозвенело как колокольчик. — Наверное, главное — это утрата. Она сама и боязнь ее, что почти так же плохо.
Какое-то время оба сидели молча, уставившись в кружки с пивом.
— Вы похожи на этюды к скульптуре Родена, — вдруг послышался голос женщины, возникшей у них за спиной.
— Прошу прощения? — встрепенулся Томас.
— «Мыслитель», двойной вариант, — объяснила Катрина Баркер.
— У вас прямо-таки дар застигать меня врасплох, — пробормотал Найт.
— На самом деле это единственное, что я умею, — усмехнулась она.
— Полагаю, в этом городе многие считают иначе. Вы знакомы с Тейлором Брэдли? Мы вместе учились в аспирантуре.
Кивнув, она пожала Тейлору руку. У того был такой вид, будто его представили королеве: смущение, восхищение и немного ужаса.
— Где вы теперь, Тейлор?
— Преподаю в колледже Хэтти Джэкобс в Огайо, — ответил тот. — Небольшое учебное заведение с либеральными взглядами.
Баркер кивнула, но было очевидно, что она впервые слышит об этом колледже.
— Вы только что из театра? — спросила она. — У вас вид такой. Я нашла спектакль просто прелестным, а вы?
— Да, — подтвердил Томас, обрадованный ее словами. — Мне он тоже очень понравился. Мы как раз делились своими впечатлениями.
— На самом деле «понравился» — это слишком мягко сказано, ведь так? — вмешался Тейлор. — Мы были буквально потрясены. На мой взгляд, очень хорошо передана мощная динамика Шекспира, правда? Дом Оливии — это самый настоящий паноптикум, Мальволио претендует на власть, которой у него на самом деле нет.
Томас бросил на него удивленный взгляд. Тейлор прямо из кожи лез вон, стараясь произвести впечатление на Баркер.
— А я без ума от занавеса, — заметила та. — Такой богатый синий цвет. Восхитительно.
Найт кивнул, а Тейлор не сдавался:
— По-моему, постановщики попытались высказать свое мнение о логоцентрицизме и мужском начале.
Катрина Баркер недоуменно посмотрела на него, силясь разобраться в этом загадочном высказывании, но тут вмешался Томас: