Томас молча смотрел перед собой.
— Ладно, — закончила Дебора. — Честное слово, мне пора идти. Мы тут кое-что нашли. Значительное, но странное. Я все расскажу потом. Не знаю, но… Томас? — всполошилась она. — Ты меня слушаешь?
Найт ее слушал, но мысленно уже был на холмах, где четверть века назад две объятые горем женщины заметили то, что археологи смогли обнаружить только спустя десятилетие.
Белая лошадь не была сплошной. Давным-давно люди завалили канавы глыбами мела. Это, разумеется, означаю, что их можно раскопать, вырыть яму, а затем засыпать ее, скрывая то, что спрятано на дне.
Вспомнив глаз лошади, на котором он стоял всего пару часов назад, Томас подумал, находится ли книга по-прежнему там.
В машине Найт еще раз прокрутил медленную задумчивую песню «Меловые холмы и дети» в исполнении «ХТС». Вокалист Энди Партридж причитал о том, что его удерживают на месте семейные узы и глыбы белого камня. Но для Томаса мел означал также скалы Дувра и основание плодородных почв провинции Шампань. Слушая песню, он, словно орел, парил над зелеными полями, глядя на белую лошадь и то, что могло быть скрыто под ней.
Когда Найт подъехал к стоянке у подножия холма, было уже девять вечера. Его машина оказалась там не единственной. Чистенькая зеленая «тойота-королла» могла принадлежать агентству проката, хотя эмблемы Томас не увидел. Конечно, возможно, это была просто влюбленная парочка, решившая провести ночь на холме и проверить легенду о связи белой лошади с плодородием. Но рядом стоял знакомый велосипед.
Найт прикинул расстояние до дома Эльсбет Черч. У него получилось что-то около шестнадцати миль. Раньше ему даже в голову не приходило, что эта женщина может находиться здесь, однако теперь это казалось чем-то естественным, даже неизбежным. Вероятно, Эльсбет уже много лет регулярно приезжала сюда, а в последнее время, когда стало очевидно, что многие ищут сокровище, спрятанное здесь давным-давно, поступала так гораздо чаще. Если Томас оказался прав относительно того, что скрыто под лошадью, две матери должны были хотя бы на время перепрятать пьесу в другое место, пока здесь шли раскопки. Быть может, именно тогда Даниэлла, увидев рукопись, подумала, что надо не зарывать ее обратно в землю, а попытаться заработать на ней какие-то деньги. Разумеется, Эльсбет твердо стояла на своем, но, возможно, именно тогда в отношениях между двумя писательницами появилась первая трещинка.
Оставив машину на стоянке, Томас пустился бегом по тропинке. Уже стемнело, местность была неровная, но он со всех ног летел вверх по склону, повторяя путь, пройденный днем. При этом его не покидало гложущее ощущение того, что уже слишком поздно.