Выбравшись из-под него, Томас увидел над головой огонек, сначала искорку, желтую и неуверенную, которая быстро распустилась пламенем. Пытаясь сообразить, что происходит, Найт разглядел Эльсбет Черч, обезумевшую, словно Маргарита Анжуйская или три ведьмы из «Макбета», окровавленную, с лицом, перепачканным землей, с растрепанными волосами. В одной руке она держала зажигалку, другой высоко поднимала горящую книгу.
— Нет! — крикнул Брэдли, не в силах оторвать от нее взгляд.
— Да, — пробормотала Черч.
Она бросила ему книгу, пылающие страницы которой уже едва держались вместе, Брэдли ее схватил, и бензин, которым щедро полила его Эльсбет, вспыхнул ярким пламенем.
Томас выбрался из каменного круга и побрел обратно по дорожке, ведущей к гребню, шатаясь под тяжестью Эльсбет Черч, которую он взвалил на левое плечо. Она не произнесла больше ни слова после того, как без сознания рухнула на землю, когда Брэдли превратился в кричащий факел. Найт даже не мог сказать наверняка, жива ли она. Пуля попала ей в низ живота, и Черч потеряла много крови. Томас понятия не имел, насколько серьезны повреждения и был ли смысл тащить раненую к машине, но не сомневался в том, что она умрет, если оставить ее здесь одну. Найт снял с себя рубашку, разорвал ее на полосы, как мог туго перетянул рану, но не был уверен в том, что этого будет достаточно.
Брэдли не пережил огня. Ожоги оказались настолько страшными, что Томас был рад ночной темноте, избавившей его от этого зрелища. Ему хотелось надеяться, что его бывший друг умер от болевого шока или остановки сердца.
Разумеется, пьеса сгорела дотла.
Дагенхарт тоже был мертв, однако Томас подозревал, что последним чувством его бывшего научного руководителя, если тот успел осознать, что умирает, было облегчение.
Найт добрался до гребня и понял со всей определенностью, что даже если Черч все еще жива, он не сможет пронести ее ту милю до своей машины за время, которое у нее оставалось. Он ничего не видел в нескольких шагах перед собой и жалел о том, что не захватил очки ночного видения Тейлора. Все же Томас упрямо шел вперед, вслепую, полный решимости, хотя и сраженный наповал сознанием собственного поражения. За ним осталась цепочка трупов, а то единственное, что он пытался снасти, погибло в огне. Томас ничего не добился.
Найт протиснулся между кустами живой изгороди туда, где слева простирались поля, а справа темнела густая рощица молодых сосен. Тут, чувствуя, как ноги у него дрожат от тяжести ноши, шатаясь из стороны в сторону, он увидел двух мужчин, бегущих навстречу. Это были высокие широкоплечие здоровяки. Когда они приблизились, Томас смог рассмотреть их в свете луны. Один был лысый, с серьгой в ухе.