Случайно на столике в оранжерее она обнаружила шахматы, искусно сделанные из оникса и слоновой кости, и стала играть сама с собой.
Однажды, когда она склонилась над шахматной доской, думая о том, как бы найти предлог уехать отсюда поскорее, чей-то голос над ней вкрадчиво произнес:
— Бог мой, глазам своим не верю! Наконец-то вижу женщину, способную мыслить.
Фиби испуганно обернулась и увидела улыбающегося Тони Кетери.
— Кажется, черные безнадежно проигрывают, — продолжал он, подвигая кресло и усаживаясь напротив. — Давай посмотрим, что тут можно сделать.
К тому времени, когда партия была сыграна, Фиби с открытым ртом уже внимала каждому его слову.
Вечером за ужином он сидел рядом с ней, а после уговорил пойти с ним на танцы. Заметив изумление на лицах других девушек, Фиби торжествовала.
Не такая уж я и несчастная, думала она, и радость переполняла ее.
Но все-таки было нечто, что заставляло ее нервничать. Ее сексуальный опыт, не считая нескольких поцелуев, был нулевым. Но Тони, как ни странно, и не решался ускорять развитие отношений между ними. Она была благодарна ему за подобную сдержанность, во всяком случае, сначала.
Когда он сообщил ей о предстоящем приеме, намечавшемся вечером в пятницу в одном из соседних поместий, в нескольких милях отсюда, она очень обрадовалась.
— Ты пойдешь со мной, правда? — спросил он взволнованно.
— Но я не приглашена и, кроме того, обещала быть дома в выходные.
— Дорогая, сделай это ради меня! Позвони домой. Скажи, что останешься еще на несколько дней. — Он положил руку ей на шею под тяжелый водопад волос и очень нежно, так, что ее тело затрепетало от наслаждения, погладил изящный изгиб. Затем прижал губы к ее уху и прошептал: — Я не хочу расставаться с тобой, дорогая.
На следующий день Фиби, придумав какой-то предлог, позвонила отцу, стараясь не замечать разочарования в его голосе.
На этом месте она всегда прерывала свои воспоминания.
Она верила, что Тони должен желать ее, а иначе зачем бы он проводил так много времени именно с ней? Но ласки, которые он дарил, были так мимолетны, что оставляли ее неудовлетворенной, страстно желающей чего-то большего.
Были у Фиби и другие причины для беспокойства: она с огорчением сознавала, что Тони уже видел все ее наряды.
Поэтому, когда Тиффани невзначай поинтересовалась, что она собирается надеть, Фиби честно сказала, что не знает. Через минуту она уже примеряла наряды в комнате Тиффани.
— Да, да, он явно в тебя влюблен! — Тиффани, развалившись на кровати, разглядывала приятельницу.
Фиби попыталась стянуть волосы на макушке, но они были такие густые и тяжелые, что тут же рассыпались.