— Думаю, он торопился. Он сказал, что возвращается завтра вечером, — радостно добавила Тара.
Следующий день прошел достаточно спокойно, если не принимать во внимание нежелание Тары идти в школу.
— Там скучно, — упрямо твердила она. — Они только и делают, что репетируют пьесу, а мне приходится сидеть без дела. И Джудит, которой дали роль непорочной девы Марии, — ужасная.
Несмотря на сочувствие, Фиби с трудом сдержала улыбку.
— Почему бы тебе не написать свою рождественскую пьесу? — предложила она. — Тогда мы все могли бы принять в ней участие.
Личико Тары прояснилось.
— Со мной в роли непорочной девы Марии?
— Конечно.
— Папочка мог бы быть Иосифом, — заявил новоявленный драматург, — Кэрри — хозяйкой гостиницы, а ты — всеми пастухами.
— Звучит здорово, — согласилась няня. — Но что нам делать с волхвами?
— Придется подождать, не приедет ли дядя Тони.
— Избави Бог! — взмолилась Фиби. Неожиданное вторжение в их жизнь Тони не переставало тревожить ее.
Был поздний вечер, когда Доминик наконец вернулся. Тара, рассерженная тем, что ей не разрешили дождаться его и велели ложиться спать, надулась.
Доминик выглядел усталым. Вероятно, его план по спасению фирмы все-таки не удался.
Фиби последовала за ним в кабинет. Он прекратил распаковывать свой портфель и посмотрел на нее, вопросительно подняв бровь.
Ни улыбки, ни слова приветствия, печально отметила девушка.
На ней было болотно-зеленое вязаное английское платье с длинными рукавами, купленное ею во время вылазки в Мидбартон. Неожиданно Фиби почувствовала себя глупо, будто нарядилась по случаю торжества только для того, чтобы обнаружить, что его отменили.
— Я подумала, вы захотите узнать, что я заберу подарок для Тары накануне Рождества, — стала объяснять она. — Я решила, что если занесу его через кухонный вход, то смогу спрятать в подсобном помещении. Тара никогда туда не заходит.
Он коротко кивнул.
— Она спит?
— Нет. Она была так возбуждена весь день, ожидая вас…
Смягчись, пожалуйста, с мольбой думала она. Улыбнись же мне теперь!
Но ничего подобного не случилось. Доминик, казалось, смотрел сквозь нее.
— В таком случае я поднимусь к ней.
Фиби вернулась в гостиную и принялась шить наряд деревянным куколкам.
Что-то определенно случилось, тревожилась она. Он был совсем другим, когда они разговаривали по телефону, — более сердечным, более человечным. Но, может быть, в этом и вся проблема? В конце концов, он ясно дал понять, что между ними никогда ничего не может быть. Вошла Кэрри.
— Он едва притронулся к своему обеду, — поджав губы, сообщила она. — Сейчас пьет кофе в кабинете и хочет поговорить с вами.