— Да, вы правы. — Вид у Тайлера был участливый, заинтересованный. Она вдруг почувствовала, что все обиды, сожаления и разочарования ее слишком одинокого детства неудержимо ищут выхода. — Бывали времена, когда мне хотелось все отдать, лишь бы родиться и расти в обычной семье.
Боже, что она делает?! Она почти не знакома с этим человеком. Лара заставила себя замолчать.
— Так вы говорите?.. — Тайлер попытался продолжить заинтересовавший его разговор.
— А вы не думали переквалифицироваться в психотерапевта или репортера?
Он озадаченно посмотрел на нее.
— Я чуть было не открыла вам вещи, о которых никогда и никому не говорила, — призналась Лара.
— Я просто умею слушать.
— Но я вовсе не хочу, чтобы меня выслушивали!
— Даже если я скажу, что мне и правда хотелось бы знать, каково это — расти дочерью знаменитой кинозвезды?
— Вам и вообще каждому встречному — поперечному!
В последнее время ее особенно донимали предложениями рассказать прессе о своей жизни. Большинству репортеров хотелось заполучить оскорбительно-откровенные истории — в духе тех скандальных баек, что не стеснялись публиковать дети многих знаменитостей.
Лара могла бы последовать отвратительному примеру, но какой в этом толк? Подобная «откровенность» не изменит прошлого, а лишь поставит под угрозу те и без того ненадежные узы, которые связывают ее с матерью. Этого Ларе хотелось меньше всего.
Вырвавшееся признание, что детство не было для нее раем, обратно не возьмешь, но она попросит Тайлера никому ничего не рассказывать. Ведь ее неосторожные слова могут оказаться в руках нечистоплотного человека, который отправится с ними прямехонько в средства массовой информации.
— Вы, конечно, знаете, мистер Терн, что находятся люди, готовые немало заплатить за подобные сведения.
Он прищурил глаза, и теплая улыбка на его лице сменилась явным холодком.
— Если вы намекаете на то, что я способен продать за деньги услышанное от вас…
Да, на этот раз она совершила чудовищную неловкость.
— Я не имела в виду, что конкретно вы…
Темная бровь вопрошающе приподнялась, а лицо стало еще более холодным.
— Правда? А прозвучало именно так.
— Я просто хотела… Понимаете, если мои слова будут передаваться по цепочке, то рано или поздно они могут дойти до человека, которому доллары важнее порядочности. А мне бы не хотелось, чтобы такое произошло.
Он откачнулся от перил и встал прямо, очень прямо.
— Позвольте вас заверить, мисс Роуз: ваши слова дальше не пойдут. И для меня порядочность всегда главнее денег.
Что с ней сегодня творится? Сначала она принимает его за любовника своей матери, потом видит себя с ним в одной постели… Только что едва не погрузилась в бредовые фантазии от прикосновения его руки, а выйдя из оцепенения, чуть не рассказала все о своем несчастном детстве. И в довершение великолепия картины еще его и оскорбила, пусть непреднамеренно!