Над местом смерти всегда чувствуется невыразимая тишина, ее нельзя объяснить одной лишь печалью родных и друзей. Они не видят душу умершего, но чувствуют ее. Их собственные души оберегают эти мгновения. Если бы все помнили свои прошлые переходы в мир иной, то не так бы мучились. Мы же называем землю Долиной забвения.
Еще несколько недель молодой человек оставался рядом со своей возлюбленной, старался отвлечь ее от дум о бренном теле.
Я понял, что души пожилых людей гораздо легче отрываются от земли. Этой женщине было около 30 лет, и даже при помощи возлюбленного ей было трудно освободиться.
Но наконец настал день, когда он привел ее в свой дом на небе. Первое время девушка испытывала голод, но молодой человек кормил ее тем, что было доступно в здешнем мире. Постепенно она отвыкла от земли и земных привычек, но скучала по своим родителям и родственникам. Ей удавалось посещать их во сне.
Иногда они покидали друг друга на короткое время, но лишь для того, чтобы разлукой усилить радость совместного пребывания.
Прошу вас, обращайте особое внимание на сны, где к вам приходят уже умершие люди. Эти сны всегда имеют смысл, ведь, несмотря на то что дверь между двумя мирами очень узка, мы можем общаться с вами именно таким образом.
Я часто являлся к вам во сне, улыбался и делал знаки рукой, но я вовсе не хотел, чтобы вы остались здесь со мной, просто мне легче, чем вам совершать такой переход.
Доброй ночи.
Письмо 19. Человек, нашедший Бога
Уверен, что лучший способ приобщения вас к здешней жизни – это знакомство с моими впечатлениями от людей, которых я здесь встречаю.
Я уже упоминал, что мне чаще попадаются святые, чем философы. Здесь есть маленькие и большие святые, впрочем как и маленькие и большие грешники.
Поэтому хочу рассказать вам о человеке, который произвел на меня огромное впечатление.
Однажды я передвигался по вершине горы, как всегда, без всяких усилий. И увидел человека на вершине. Он стоял в одиночестве, смотрел вдаль. Я не смог понять, куда именно и на что он смотрел. Человек был сосредоточен и погружен в себя.
Я подождал некоторое время. Он обернулся ко мне с доброй улыбкой и, глубоко вздохнув, спросил:
– Чем я могу помочь тебе, брат?
Я смутился, думая, что помешал его таинственному общению.
– Если это не будет слишком смело с моей стороны, – сказал я, – прошу вас ответить, о чем вы думали, стоя здесь и глядя вдаль?
Я понимал, что этого не следовало делать, но у меня всегда было желание все знать. Эта черта нередко вызывала симпатию, и меня прощали.
У молодого человека было ясное безбородое лицо и юношеский огонь в глазах. Его одежда говорила о том, что ему безразлично, как он выглядит.