Большинство заключенных магов редко выбиралось за стены тюрьмы. Но попадались и рьяные любители прогулок, особенно среди новичков.
— Пойдем, мальчик, я покажу тебе остров, — сказал Бенга.
Руде Хунд ощерился. За неполные сутки, проведенные со старым магом, он успел возненавидеть Бенгу так истово и жарко, как никого прежде. Последние несколько часов он мечтал только о том, чтобы оказаться с проклятым южанином наедине, вдали от надзирателей.
Хунду было очень плохо. Обморочная слабость от потери магии, которая терзала его вчера, почти прошла, но осталось ощущение, будто у него вырезали какой-то важный орган. Сердце. Или печень. Ему было так плохо, что хотелось кого-нибудь убить. При этом Бенгу ему хотелось убить целенаправленно. Сильно хотелось.
— Ты сказал «да»? — осведомился старик. — Я плохо понимаю варварские диалекты.
— Да, — прорычал Хунд.
Он представил себе, как сжимает руки на жилистой шее старика. От острой ненависти у него помутилось перед глазами.
— Отлично, — невозмутимо сказал Бенга. — Только не бросайся на меня сразу, когда мы выйдем за ворота. Иначе нас вернут в камеру и испортят все развлечение. Ты меня понял?
Северянин угрюмо кивнул.
Руде Хунд не был ни глупцом, ни безумцем, ни убийцей по натуре. Он всего лишь полагал, что в любой ситуации именно он заслуживает самого лучшего, а остальные пусть подвинутся. Так думают многие люди, и не все они попадают в тюрьму. Если бы кто-то спросил молодого мага, как он очутился в нынешнем положении, как вообще угодил на каторгу, он искренне ответил бы: «Мне не повезло». Но его никто не спрашивал. Наоборот — похоже, весь мир считал, что Хунду незаслуженно везло, а он раз за разом упускал благие возможности и встревал в неприятности. Проклятье! Тем хуже для мира. Руде Хунд еще покажет им всем! Начиная с дряхлого урода-южанина.
Здание тюрьмы вместе с сопутствующими постройками располагалось почти у подножия острова, с западной его стороны, так что с Золотого тюрьму видно не было. Верхняя часть острова носила название Столовая гора или просто Стол. Нижние ворота тюремного двора вели к бухте, куда лодки привозили новых ссыльных и провизию, и в обычное время были закрыты. От верхних ворот начинался подъем на Столовую гору, и эти ворота в полдень распахивались, а в шесть вечера закрывались.
Двое охранников проводили взглядами выходящих ссыльных.
— Смотри-ка, старый змей повел напарника на прогулку, — заметил старший из охранников. — На что спорим, он один вернется?
— Поищи другого спорщика! — фыркнул второй. — Азарт к добру не приведет.