— Возможно, он вышел из дома до того, как пошел снег, — предположил Блэкли, поглаживая усы.
— Тогда чьи следы на снегу?
— Конечно, убийцы!
Найджел посмотрел на полицейского с улыбкой доброжелательного учителя, который помогает ученику найти правильный ответ.
— Тогда что получается с ботинками О'Браена? Как мог до них добраться убийца?
— Почему мы считаем, что это были именно его ботинки? Мы знаем лишь то, что ботинки полковника подходят к следам, оставленным на снегу. Но ведь убийца может просто иметь тот же размер обуви?
Блэкли сделал какие-то пометки в своей записной книжке.
— Вы меня сведете с ума, сэр! — взмолился он. — Ведь следы ведут только к бараку! Ваш вариант поэтому полностью исключается!
— Пока эти стелы говорят об одном: тот, кто их оставил, бежал. Носки следов более отчетливо видны, чем каблуки. Это одинаково мог быть и О'Браен и его убийца. Каждый из них не хотел, чтобы его заметили на пути к бараку, он стремился преодолеть это расстояние как можно быстрее. А теперь рассмотрим несколько противоречий. Полковник решил покончить жизнь самоубийством. Он почему-то старательно запирает все окна, но оставляет открытой дверь. Снимает ботинки и одевает комнатные туфли…
— Возможно, он это сделал в силу привычки!
— Но я помню и другое. Рассказывали, что полковник в воздухе всегда надевал комнатные туфли. Можно предположить, что он готовился к бою с невидимым врагом…
— Боюсь, что все это фантазии… — не удержался Блэкли.
— Но ведь это возможно… Полковник бы попросту вытащил револьвер и застрелился бы, не меняя ботинки на шлепанцы. Если бы он по какой-то причине медлил, то оставил бы следы своих пальцев на дуле револьвера, которых там не оказалось. Но ведь ботинки он сменил!
— Вы верно все заметили, сэр, но это едва ли можно считать решающим доказательством!
— Капля долбит камень… Пойдем дальше… Вам приходилось слышать о самоубийцах, которые стреляют себе в сердце? Ведь, как правило, люди целятся в висок или в рот.
— Верно, — согласился Блэкли. — Меня это тоже удивило.
— А синяки? Вы считаете, что он ударился, падая, о край стола. Отсюда и разбитая запонка… при таком падении был бы один синяк, а цепочка на запонке вряд ли сломалась бы. А вот если бы я целился в вас, а вы пытались бы отвести мою руку, то были бы и синяки и поломанная запонка…
Блэкли вздрогнул:
— Боже мой, сэр! Выходит, это убийство! Полковник с кем-то говорил, потом вытащил револьвер. Убийца схватил его за руку… Потому-то пуля попала с близкого расстояния в сердце! Потом были приняты меры, чтобы выдать все это за самоубийство, вытерты следы на дуле… Но не мог же преступник улететь?